Page 215 - Избранное

нытье и кое-какие идеологическое шатание в ту и другую сторону следует отнести не к
руководителю литкружка, а отчасти к автору, И. В. Коленкорову, отчасти же к тем
литературным персонажам, которые выведены в этих повестях.
Тут перед вашими глазами пройдет целая галерея уходящих типов.
И новому, современному читателю необходимо их знать, чтоб увидеть уходящую
жизнь во всех ее проявлениях.
Июль 1928
С. Л.

ПРЕДИСЛОВИЕ К ЧЕТВЕРТОМУ ИЗДАНИЮ

В силу прошлых недоразумений писатель уведомляет критику, что лицо, от которого
ведутся эти повести, есть, так сказать, воображаемое лицо. Это есть тот средний
интеллигентский тип, которому случилось жить на переломе двух эпох.
Неврастения, идеологическое — шатание, крупные противоречия и меланхолия — вот
чем пришлось наделить нам своего "выдвиженца", И. В. Коленкорова. Сам же автор —
писатель М. М. Зощенко, сын и брат таких нездоровых людей, — давно перешагнул все это.
И в настоящее время он противоречий не имеет. А если в другой раз и нету — настоящего
сердечного спокойствия, то совершенно по другим причинам, о которых автор расскажет
как-нибудь после.
В данном же случае это есть литературный прием, и автор умаляет почтеннейшую
критику вспомнить об этом незамысловатом обстоятельстве, прежде чем замахнуться на
беззащитного писателя.
Апрель 1829
Ленинград
Мих. Зощенко

АПОЛЛОН И ТАМАРА

Жил в одном городе на Большой Проломной улице свободный художник-тапер
Аполлон Семенович, по фамилии Перепенчук.
Фамилия эта — Перепенчук — встречается в России не часто, так что читатели могут
даже подумать, что речь сейчас идет о Федоре Перепенчуке, о фельдшере из городского
приемного покоя, тем более что оба они жили в одно время и на одной и той же улице и по
характеру не то чтобы были схожи, но в некотором скептическом отношении к жизни и в
образе своих мыслей ихние характеры как-то перекликались.
Но только фельдшер Федор Перепенчук помер значительно пораньше, да и, вернее, не
сам помер, не своей то есть смертью, а он удавился.
Об этом газеты своевременно трубили: покончил, дескать, с собой при исполнении
служебного долга фельдшер из городского приемного покоя Федор Перепенчук, причина —
разочарование в жизни…
Этакую, правда, нелепость могут досужие репортеришки написать Разочарование в
жизни… Федор Перепенчук и разочарование в жизни… Ах, какие это пустяки. Какая
несусветная околесица!
Это правда поверхностно размышляя, точно, жил, жил человек, задумывался о
бессмысленном человеческом существовании и руки на себя наложил. Точно, на первый
взгляд — разочарование. Но тот, кто поближе знал Федора Перепенчука, не сказал бы таких
пустяков.
Это к Аполлону Перепенчуку, таперу и музыканту, могло бы подойти это слово —
разочарование. Жил потому что человек бездумно, наслаждался прелестью своего бытия, а
после, от причин исключительно материальных и физических и от всяких катастроф и
коллизий, — ослаб к жизни, так сказать, потерял вкус. Но не будем забегать вперед, о нем,