Page 303 - Избранное

председатель Государственного совета, и сенат не захотел портить с ним отношений. Дело
об этом подлеце так и заглохло. И тем более заглохло дело об убийстве"
28. Итак, если господин закон столь почтительно и робко относился к людям,
имеющим деньги, и деньгами можно было оплатить всякое свое преступление, то сами
посудите, что тяга и стремление к деньгам было весьма серьезным делом. И действительно, в
этом смысле люди сильно преуспевали и в этом деле, можно сказать, доводили свою
фантазию до крайних пределов возможного. Но тут, так сказать, мораль у них сильно
раскололась. С одной стороны, нужно было хапнуть деньги для того, чтобы жить честно и
быть в безопасности от превратностей жизни, а с другой стороны, добыча денег почти всегда
была связана с преступлением. Тут можно было растеряться. Поэтому бедняга человек,
награбив деньги и сразу забывши обо всем, лепетал высокие слова о совести и чести и писал
об этом законы, а до этих пор вполне мог и был способен с легкостью зарезать родного папу,
чтоб воспользоваться его имуществом.
И, скажем прямо, такое сильное стремление к деньгам было таким, что никакое другое
дело не могло хотя бы сколько-нибудь с этим равняться.
То есть никаких преград не существовало для достижения денег.
29. Скажем прямо: в смысле добычи денег — это ужас, что делалось на протяжении
всей истории.
В свое время знаменитый писатель Карамзин так сказал: "Если б захотеть одним
словом выразить, что делается в России, то следует сказать: воруют".
Однако мы не будем, конечно, говорить о профессиональных ворах и грабителях — так
сказать, специалистах по доставанию денег, — дело это повседневное и малоудивительное.
Но мы хотим обратить ваше благосклонное внимание на несколько почтенных и уважаемых
фигур, воровство и грабежи которых являются некоторой, что ли, неожиданностью.
Мы уже имели честь говорить о Меншикове. Этот пройдоха за одно только
царствование Петра I четыре раза был под судом за кражи, взятки и лихоимство. Петр
снисходительно относился к своему любимцу и всякий раз спасал его от казни. Но,
например, одного штрафу по суду господин Меншиков заплатил около трехсот тысяч
рублей. Если не врут историки. А сумма эта по тем временам неслыханная. Так можете себе
представить, сколько упер этот тип, если был такой штраф.
Но вот взгляните на пресветлую фигуру тех времен — на господина Петра Толстого.
Сей почтенный господин был сподвижник Петра I, наш уважаемый посол в
Константинополе, крупнейший деятель того времени, человек умный и даже отмеченный
многими талантами. И, скажем к слову, — прапрадед нашего Л. Н. Толстого, что не
помешало ему быть изрядным арапом.
30. При отъезде его послом в Константинополь (в 1705 году) он получил на подкуп
турецких сановников двести тысяч червонцев. И, как установлено, больше чем половину
денег он присвоил себе.
Наверно, он подумал: "Чем я буду каким-то неизвестным туркам платить, дай-ка я
возьму себе за труды".
Однако один его подьячий, Тимофеев, сделал на него донос. Этот донос Толстой успел
перехватить. И, чтоб спрятать концы в воду, отравил своего этого беднягу подьячего.
И об этом отравлении лично донес в посольский приказ, мотивируя свое убийство тем,
что подьячий хотел будто бы обратиться в магометанство. История сохранила этот на
редкость любопытный документ — письмо П. Толстого (от 10 июня 1706 года).
Господин Толстой писал:
"…Подьячий Тимофеев намеревался было стать бусурманом, о котором его намерении
бог мне помог увидеть. Позвав его к себе, тайно запер его у себя в избе, где сплю, до ночи. А
в ночь он выпил рюмок вина, скоро умер и тем сохранил нас от такой беды…"
Это хитрое письмецо написано, как видите, по правилам дипломатии, без особого
нажима на совершившийся факт. А факт был таков, что Толстой, заперев подьячего в
комнате, дал ему бутылку отравленного вина. Дурак подьячий, хлебнув этого вина, вскоре