Page 131 - Л. Лагин - Старик Хоттабыч

– Вот это совсем другое дело, – удовлетворённо заметил Серёжа, и все присут-
ствующие в каюте насладились невиданным доселе зрелищем – превращением уми-
рающего старца в тринадцатилетнего мальчишку.

Сперва на его морщинистых впалых щеках появился румянец, потом его лысый
череп стал быстро покрываться белыми волосами, которые вскоре почернели так же,
как и его густая борода. Окрепший Серёжа молодцевато вскочил с койки, весело миг-
нув при этом своим друзьям. Перед ними был полный сил коренастый мужчина, на
вид казавшийся лет сорока, но отличавшийся от своих сверстников тем, что его борода
сама по себе становилась всё короче и короче, пока наконец не превратилась в еле за-
метный пушок, который затем тоже пропал. Сам же он становился всё меньше ростом
и всё уже в плечах, пока не приобрёл обычный вид и рост Серёжи Кружкина.

Так Серёжа стал единственным в мире человеком, который может сказать: «Ко-
гда я ещё был стариком», с таким же правом, как многие миллионы пожилых людей
говорят: «Когда я ещё был юным сорванцом».

LIV. Омар Юсуф показывает свои коготки

– Одно мне непонятно, – задумчиво произнёс через несколько мгновений Омар
Юсуф, поёживаясь от холода, – я ведь явственно слышал, как Сулеймановы джинны
сказали: «Давайте сбросим его (то есть меня) в волны Западно-Эфиопского моря». Вот
я и думал, что если мне когда-нибудь посчастливится снова увидеть землю и солнеч-
ный свет, то это будет у знойных берегов Африки. Но это, – он показал на видневший-
ся в иллюминаторе быстро удалявшийся остров, – это ведь совсем не похоже на Аф-
рику. Не правда ли, о братик мой Гассан?

– Ты прав, любезный моему сердцу Омар Юсуф: мы находимся совсем у иных и
очень отдалённых от Африки берегов, – отвечал ему Хоттабыч. – Мы сейчас…

– Понял! Честное пионерское, понял! – прервал беседу обоих братьев Волька и
торжествующе заплясал по каюте. – Вот это здорово! Понял! Понял!

– Что ты понял? – брюзгливо осведомился Омар Юсуф.

– Я понял, как это вы очутились в Арктике.

– О дерзкий и хвастливый отрок, сколь неприятна мне твоя непонятная горды-
ня! – произнёс с отвращением Омар Юсуф. – Как ты можешь понять то, что остаётся
тайной даже для меня – мудрейшего и могущественнейшего из джиннов? Ну что ж,
говори своё мнение, дабы мы с моим дорогим братом могли вдоволь над тобою посме-
яться.

– Это как вам угодно. Хотите – смейтесь, хотите – нет, но только всё дело здесь
в Гольфстриме.

– В чём, ты говоришь, дело? – иронически переспросил Омар Юсуф.