Page 68 - Детство

и, когда Василий Никитьевич и Никита возвращались в купальню, Аркадий

Иванович уже сидел на лавке в белье и очках и говорил с обидным хохотом:
- Плавать, плавать надо учиться, господа. Возвращаясь с пруда,
обычно встречали Александру
Леонтьевну в белом чепчике и в мохнатом халате. Матушка, щуря
глаза от солнца и улыбаясь, говорила:
- Чай накрыт в саду, под липой. Садитесь, не ждите меня,- булочки
остынут.
СТРЕЛКА БАРОМЕТРА
Василий Никитьевич вот уже несколько дней стучал ногтями по
барометру и шепотом чертыхался,- стрелка стояла: "сухо, очень сухо". За
две недели не упало ни капли дождя, а хлебам было время зреть. Земля
растрескалась, от зноя выцвело небо, и вдали, над горизонтом, висела мгла,
похожая на пыль от стада. Погорели луга, потускнели, стали свертываться
листья на деревьях, и сколько Василий Никитьевич ни стучал в стекло
барометра,- стрелка упорно показывала: "сухо, очень сухо".
Собираясь за столом, домашние не шутили, как прежде,- лица у отца и

матушки были озабоченные; Аркадий Иванович тоже молчал, глядел в
тарелку и время от времени поправлял очки, стараясь скрыть этим
сдержанный вздох. Но у него была своя причина: Васса Ниловна, городская
учительница, обещавшая приехать погостить в Сосновку, написала, что
"прикована к постели больной матери" и надеется повидаться с Аркадием
Ивановичем только осенью в Самаре.
Никита так и представлял эту Вассу Ниловну: сидит длинная унылая
женщина в серой кофточке, со шнурком от часов, и одна нога ее прикована
цепью к ножке кровати. В особенности в эти тусклые от сухой мглы,
душные дни тоскливо было представлять себе городскую учительницу,
сидящую у голой стены, у железной кровати.
За обедом Василий Никитьевич, выбивая пальцами полечку по краю
тарелки, сказал:

- Если завтра не будет дождя,- урожай погиб. Матушка сейчас же
опустила голову. Слышно было, как, точно в бреду, звенела муха в
огромном окне, в том месте, где наверху полукруглые двойные стекла,
никогда не протиравшиеся, были затянуты паутиной. Стеклянная дверь на
балкон была закрыта, чтобы из сада не несло жаром.
- Неужели - опять голодный год,- проговорила матушка,- боже, как
ужасно!
- Да, вот так: сиди и жди казни,- отец подошел к окну и глядел на небо,
засунув руки в карманы чесучовых панталон,- еще один день этого