Page 10 - Вечера на хуторе близ Диканьки
P. 10
бороду, другою… Но вот почувствовала она, кто-то дёрнул её за шитый рукав сорочки.
Оглянулась — и парубок в белой свитке, с яркими очами, стоял перед нею. Жилки её
вздрогнули и сердце забилось так, как ещё никогда, ни при какой радости, ни при каком горе:
и чудно, и любо ей показалось, и сама не могла растолковать, что делалось с нею.
— Не бойся, серденько, не бойся! — говорил он ей вполголоса, взявши её руку: — я ничего
не скажу тебе худого!
«Может быть, это и правда, что ты ничего не скажешь худого, — подумала про себя
красавица, — только мне чудно… верно, это лукавый! Сама, кажется, знаешь, что не годится
так… а силы недостаёт взять от него руку».
Мужик оглянулся и хотел что-то промолвить дочери, но в стороне послышалось слово
«пшеница». Это магическое слово заставило его в ту же минуту присоединиться к двум
громко разговаривавшим негоциантам, и приковавшегося к ним внимания уже ничто не в
состоянии было развлечь. Вот что говорили негоцианты о пшенице.
III
Чи бачиш, він який парнище?
На світі трохи єсть таких.
Сивуху так, мов брагу, хлище! Котляревский, «Энеида».
— Так ты думаешь, земляк, что плохо пойдёт наша пшеница? — говорил человек, с виду
похожий на заезжего мещанина, обитателя какого-нибудь местечка, в пестрядевых,
запачканных дёгтем и засаленных шароварах, другому, в синей, местами уже с заплатами
свитке и с огромною шишкою на лбу.
— Да думать нечего тут; я готов вскинуть на себя петлю и болтаться на этом дереве, как
колбаса перед Рождеством на хате, если мы продадим хоть одну мерку.
— Кого ты, земляк, морочишь? Привозу ведь, кроме нашего, нет вовсе, — возразил человек в
пестрядевых шароварах.
«Да, говорите себе, что хотите, — думал про себя отец нашей красавицы, не пропускавший
ни одного слова из разговора двух негоциантов, — а у меня десять мешков есть в запасе».
— То-то и есть, что если где замешалась чертовщина, то ожидай столько проку, сколько от
голодного москаля, — значительно сказал человек с шишкою на лбу.
— Какая чертовщина? — подхватил человек в пестрядевых шароварах.
— Слышал ли ты, что поговаривают в народе? — продолжал с шишкою на лбу, наводя на
него искоса свои угрюмые очи.
— Ну!
— Ну, то-то ну! Заседатель, чтоб ему не довелось обтирать губ после панской сливянки,
Page 10/115
