Page 11 - Вечера на хуторе близ Диканьки

отвёл для ярмарки проклятое место, на котором, хоть тресни, ни зерна не спустишь. Видишь
ли ты тот старый, развалившийся сарай, что вон-вон стоит под горою? (Тут любопытный отец
нашей красавицы подвинулся ещё ближе и весь превратился, казалось, во внимание.) В том
сарае то и дело, что водятся чертовские шашни; и ни одна ярмарка на этом месте не
проходила без беды. Вчера волостной писарь проходил поздно вечером, только глядь — в
слуховое окно выставилось свиное рыло и хрюкнуло так, что у него мороз подрал по коже;
того и жди, что опять покажется

красная свитка!

— Что ж это за

красная свитка ?

Тут у нашего внимательного слушателя волосы поднялись дыбом; со страхом оборотился он
назад и увидел, что дочка его и парубок спокойно стояли, обнявшись и напевая друг другу
какие-то любовные сказки, позабыв про все находящиеся на свете свитки. Это разогнало его
страх и заставило обратиться к прежней беспечности.

— Эге-ге-ге, земляк! да ты мастер, как вижу, обниматься! А я на четвёртый только день после
свадьбы выучился обнимать покойную свою Хвеську, да и то спасибо куму: бывши

дружкою уже надоумил.

Парубок заметил тот же час, что отец его любезной не слишком далёк, и в мыслях принялся
строить план, как бы склонить его в свою пользу.

— Ты, верно, человек добрый, не знаешь меня, а я тебя тотчас узнал.

— Может, и узнал.

— Если хочешь, и имя, и прозвище, и всякую всячину расскажу: тебя зовут Солопий Черевик.

— Так, Солопий Черевик.

— А вглядись-ка хорошенько: не узнаёшь ли меня?

— Нет, не познаю. Не во гнев будь сказано, на веку столько довелось наглядеться рож
всяких, что чёрт их и припомнит всех!

— Жаль же, что ты не припомнишь Голопупенкова сына!

— А ты будто Охримов сын?

— А кто ж? Разве один только

лысый дидъко , если не он.

Тут приятели побрались за шапки, и пошло лобызание; наш Голопупенков сын, однако ж, не
теряя времени, решился в ту же минуту осадить нового своего знакомого.

— Ну, Солопий, вот, как видишь, я и дочка твоя полюбили друг друга так, что хоть бы и
навеки жить вместе.

— Что ж, Параска, — сказал Черевик, оборотившись и смеясь к своей дочери, — может, и в
самом деле, чтобы уже, как говорят, вместе и того… чтобы и паслись на одной траве! Что? по
рукам? А ну-ка, новобранный зять, давай магарычу!

Page 11/115