Page 176 - Робинзон Крузо

разбитых у этих берегов, не спаслось ни души, кроме меня. Я получил,

таким образом, новое подтверждение того, что, несмотря на всю
бедственность и ужас нашего положения, в нем всегда найдется, за что
поблагодарить Провидение, если мы сравним его с положением еще более
ужасным.
А таково именно было, по всей вероятности, положение экипажа
разбившегося корабля; трудно было допустить, чтобы кому-нибудь из
людей удалось спастись в такую страшную бурю, если только их не
подобрало другое судно, находившееся поблизости. Но ведь это была лишь
возможность, да и то очень слабая: по крайней мере никаких следов
другого корабля я не видел.
Где я найду слова, чтобы передать ту страстную тоску, те горячие
желания, которые овладели мной, когда я увидел корабль? С моих губ,
помимо моей воли, беспрестанно слетали слова: «Ах, если бы хоть два или
три человека… нет, хоть бы один из них спасся и приплыл ко мне! Тогда у
меня был бы товарищ, был бы живой человек, с которым я мог бы
разговаривать». Ни разу за все долгие годы моей отшельнической жизни не

испытал я такой настоятельной потребности в обществе людей и ни разу не
почувствовал так больно своего одиночества.
Есть тайные пружины страстных влечений, которые, будучи
приведены в движение каким-либо видимым предметом или же предметом,
хотя бы и невидимым, но оживленным в нашем сознании силой
воображения, увлекают душу к этому предмету с такой неистовой силой,
что его отсутствие становится невыносимым.
Таким именно было мое горячее желание, чтобы хоть один человек из
экипажа разбившегося корабля спасся. «Ах, хоть бы один! Хоть бы один!»
Я повторял эти слова тысячу раз. И желание мое было так сильно, что,
произнося их, я судорожно сжимал руки, и пальцы мои впивались в
ладони; находись у меня там хрупкий предмет, я невольно раздавил бы его;
и я так крепко стискивал зубы, что потом не сразу мог разжать их.

Пускай ученые доискиваются причины этого рода явлений; я же
только описываю факт, так поразивший меня, когда я его обнаружил. Но,
хоть я не берусь объяснить его происхождение, все же он был, несомненно,
результатом страстного желания и нарисованных моим воображением
картин счастья, которое сулила мне встреча с кем-либо из моих братьев-
христиан.
Но тяготел ли надо мной злой рок или же люди, что плыли на
разбившемся корабле, были обречены на погибель, только мне не суждено
было тогда изведать это счастье. Так до последнего года моего житья на