Page 319 - Сказки народов мира

выскочили два человека с палками в руках и завопили:

— Ах ты такой-сякой! Бога ты не боишься! Который раз
подкидываешь здесь детей! Ведь это ты пятого уже тут оставил!
Вздули меня палками, потом принесли большую корзину, положили в
нее пятерых младенцев, взвалили корзину мне на плечи и сказали:
— Убирайся к черту в пекло, чтоб духу твоего здесь не было!
Ой-ой! Что мне было делать с теми детьми? С одной стороны, жалко,
этих невинных младенцев, а с другой стороны, мне-то что с ними делать?
Сколько ни думал, ничего сперва не мог придумать.
В конце концов догадался: пойду-ка я к женской бане, оставлю там
корзину с младенцами, а сам уйду. Женщины будут выходить из бани, и те,
у которых нет детей, по одному их из корзины и разберут. Ходил я, ходил и
в конце концов отыскал женскую баню на окраине города. Хорошенько
осмотрелся и, когда увидел, что никто за мной не следит, снял корзину с
плеча, поставил на землю и пустился наутек. Вышел из города и целый
день шел, пока к вечеру, голодный и усталый, не дошел до какой-то
деревни. Никого я там не знал, к кому можно было бы пойти переночевать,

а стало очень холодно. Бездомный и несчастный, бродил я среди хижин и
каких-то развалин по деревне, пока не набрел на какой-то купол, похожий
на крышу бани. Тут я в темноте споткнулся и провалился в какую-то дыру.
Там было совершенно темно, и я стал ощупывать все вокруг себя руками,
чтобы понять, куда я попал. Вскоре я понял, что-попал в совсем неплохое
место. Это погреб, и ледник, где хранят продукты. Но так как было очень
темно, я не мог сразу найти что-нибудь подходящее и поесть. Я оставался
там до утра. Утром через отверстие в крыше проникли лучи солнца и стало
совсем светло. Я разыскал сухой лаваш, масло и яйца и поел, сколько мог.
Потом решил выбраться оттуда, потому что в любую минуту кто-нибудь
мог войти и застать меня там. На всякий случай набрал в шапку яиц и
осторожно надел ее на голову, рассовал по карманам хлеб, выковырнул из
чашки куоок масла, которое стояло на льду и застыло, я сунул его за пазуху.

После этого решил поскорее выбраться наружу. Подошел к двери, заглянул
в замочную скважину и увидел: погреб примыкает к дому, а в доме никого
нет, только старуха сидит и греется около жаровни как раз у дверей
погреба. Я открыл дверь, хотел пройти мимо старухи, но со страху не
догадался поздороваться. Старуха сказала:
— Пойди-ка сюда! Ты чего же это не здороваешься? Не любите вы,
молодые, старых! Иди сюда, присядь.
Сердце у меня заколотилось, я растерялся и поневоле сел. Просидел
две-три минуты у жаровни, и масло у меня за пазухой от тепла растаяло и