Page 105 - Евпатий Коловрат

не от камня.

— И что ты хочешь сказать, ночной нетопырь? Что наши цэреги должны кидать в урусутов
камушками? Или, взяв большую глыбу, вдесятером подходить к урусуту и вежливо просить
его нагнуться, чтоб они могли уронить её ему на голову?!

С плавностью, достойной чжурчженьского придворного, Анапосопос указал на стоящие на
телегах, укрытые холстинами камнемёты.

— Ведь россы, то есть урусуты, сейчас зажаты со всех сторон вашим войском и почти не
двигаются… Отчего бы не обстрелять их из ваших замечательных баллист?

— Камнемёты? В поле?! — удивился Непобедимый.

— Отчего же нет? Великий хан и воитель моей страны, которого вы чтите под именем Гэсэра,
рекомендовал снабжать такими каждый отряд — и не пренебрегать ими и в полевых
сражениях!

— А твой знакомец, Непобедимый, говорит дело… — медленно проговорил Джихангир и
махнул рукою: — Немедленно! Приказываем открыть, развернуть на урусутов и приготовить к
стрельбе камнемёты!

Приказание Повелителя было исполнено так стремительно, как только позволяла людская
природа. Огромные самострелы с двойными дугами снимали с телег, устанавливали,
разворачивая к тому месту, где увязал в колышущемся вареве орды полк урусутских
колдунов и их живых и мёртвых прислужников. Несколько рук сразу вцепились в каждый
ворот, проворачивая его, натягивая тетивы обоих луков до упора, а другие руки уже
поднимали в потных ладонях каменное ядро, готовясь пристроить его на желоб-ложе.

…Первых выстрелов он даже не заметил. Хотя бы оттого, что пришлись они не по нему, даже
не по полку его — каменные ядра ушли в орду, прибавив истошных воплей и оставив за
собою страшные борозды из покалеченных тел.

Третье или четвёртое упало в глубь полка, где и так уж на ногах оставались едва ль не одни
бывшие гридни да ратники городских полков — лесные охотники и селяне полегли мало не
все.

— Камни! — рявкнул Догада. — Из пороков лупят, паскуды!

— Честь нам! — оскалился воевода — За детинец ходячий, значит, почитают!

Стоявший по другую руку Златко открыл рот засмеяться. Свист камня они услышали едва ли
не в один миг с глухим влажным ударом, снёсшим золотоголового гридня вместе с конём в
толпу утыканных стрелами поднятых. Коловрат ощерился, половиня ударом наскочившего
чужака. Не в первый раз при нём валился наземь гридень, валился, чтоб спустя пару ударов
сердца вскочить невредимым — разве что разозлённым пуще прежнего. Ещё один пришелец
сунулся в конскую гриву, пятная её красным и серым из разрубленного шишака. Третий
свалился наземь. Четвёртый ушёл от удара — на руке воеводы повис волк с белыми от
страха глазами. Оторвав и швырнув в лицо врагу воющего зверя, воевода кинул взгляд через
плечо.

Златко лежал неподвижно, раскидав руки. По золотистой бороде текла из носа и губ густая
кровь. А на промятой камнем груди таял чёрный коловрат.

Воронов Златко не было видно. Перепуганные и озлобленные волки метались под копытами,

Page 105/125