Page 109 - Евпатий Коловрат

Коловрат открыл глаза. Серое низкое небо сыпало снегом.

Жив, что ли? Коснулся груди, туда, где ударил камень.

Цел. Ни раны, ни крови.

Превозмогая боль, сел. Огляделся.

Вокруг простиралась снежная долина. Не было тел врагов, не было тел сторонников. Рядом
завозился, поднимаясь, Догада, за спиною хрустнул снег под чьими-то ногами. Воевода не
оглянулся. Он смотрел туда, где заснеженную долину рассекала чёрная полоса незамёрзшей
реки. За рекою темнел ельник — насколько хватало глаз.

У реки появились человеческие фигуры — отсюда не разобрать, кто. И по чёрной глади реки к
ним сразу мелькнула лодка. А потом отошла назад, к лесу, от вновь опустевшего берега.

— Ну что, воевода, туда нам, что ли? — спросил подошедший Златко.

Воевода не успел ответить. Рядом заржали кони.

Они стояли рядом с дружиной, поднимавшейся со снега. Вороные статные красавцы. Только
со спин свисало что-то, показавшееся сперва седельными торбами. Стоявший ближе всех
жеребец вновь заржал — и «торбы» распахнулись парусами кожистых крыльев. В раскрытой
пасти коня блеснули волчьи клыки.

— Ай да коняшки! — восхитился за спиной Златко. — Нам бы таких, когда с погаными
рубились!

— В отроках вы у меня уже отслужили. Пора пришла и коней получить.

Из-за табуна крылатых жеребцов показался Хозяин. Здесь он не казался старцем — скорее,
муж в самом возрасте, в косматой шубе, в богатой шапке. Только одинокое око знакомо
отсвечивало волчьим янтарём.

— Погоди, Хозяин! — Коловрат вскинул руку. — Не рано ли? Мы не успели…

— Ты позабыл, чего просил у Меня на Пертовом угоре? — брови Хозяина нахмурились. —
Разве ты просил избавления от чужеземцев? Или победы? Ты просил мести. Мести за свой
город. Каждый из жителей вашего города отомщён, и не раз. Это всё, что Я обещал.

— Не всё, Хозяин… — тихо проговорил воевода.

Хозяин гулко вдохнул:

— Да помню. Не поверишь ведь, пока не увидишь… Твоё счастье — сегодня день сравнялся
с ночью, Мои владения сходятся со Светом. Гляди!

Хозяин глубоко вздохнул — и протяжно, жарко выдохнул в сторону берега. Там, куда ушёл его
выдох, серое небо и белая равнина словно подёрнулись рябью — или запотели. А Хозяин,
зажав край косматого рукава пальцами, предплечьем провёл по этой ряби, словно стирая
иней с замёрзшего стекла. И там, где прошёлся мохнатый рукав, серое небо и белая земля
исчезали. В прореху лился золотой ласковый свет — какой бывает летом к вечеру, перед
закатом. Там стоял яблочный сад, и ветви кипели белизной — живой благоуханной белизной.
Там тысячи цветов покрывали землю сплошным почти ковром. Там двое мальчишек играли в
цветах с причудливым зверем — телом как длиннохвостая рысь, но с огромными птичьими

Page 109/125