Page 83 - Евпатий Коловрат

слезящимися от долгого пребывания на ветру глазами.

Ближе всех к Батыю сидел его шурин Тавлур, самый храбрый Батыр русского войска.

— Мертвые не встают! — еще раз резко и визгливо крикнул Батый. — Собаки объелись мяса
и опились горячей крови. Оттого бьют наших воинов-собак русские бабы!

Тавлур склонился перед Батыем и тихо сказал:

— Русские бабы побиты, идут за нашими кибитками, повелитель. На нас напали воины. Они
побили уже тридцать тысяч татарских всадников.

Батый схватился за рукоять ножа, что торчал у него за поясом, и гневно обвел глазами
полукруг сидящих перед ним военачальников.

Каждый из этих испытанных воинов опустил перед повелителем взгляд, потому что каждый
знал: быть посланным сейчас против русских — значит не увидеть солнца на следующее
утро. Их не страшили сечи — их подавляла неудержимая и страшная молва всего стана, что
то не воины истребляют татарские полки, а восставшие из гробов рязанцы. Против мертвецов
же были бессильны и верная сабля и тугая стрела.

Не слыша ответа от старших военачальников, перед Батыем вновь склонился молодой
Тавлур.

Непобедимый в боях, батыр понимал, что только мужественный может повелевать ордами,
втайне же он надеялся скоро занять место в златоверхом шатре повелителя.

— Поручи мне, великий хан, и я истреблю русских.

Батый разжал побелевшие на рукояти ножа пальцы и с лаской посмотрел на Тавлура:

— Хорошо. Ты поведешь и покажешь трусливым шакалам, как бьет врагов храбрый воин.

Батый поднял руку и отвернулся. Военачальники приподнялись и, пятясь задом, исчезли за
пологом шатра.

Ночью разыгралась метель. Ветер выл и метался по лесу, нося тучи и заметая им все
проходы и тропы. Над шалашами и снежными притонами, в которых спали рязанцы,
поднялись к утру круглые холмы.

Утром, обходя стан, Евпатий думал, что по бездорожью ему в этот день не настигнуть
татарского войска. Но старик мещерин, встретившийся ему на пути, вывел его из
затруднения:

— Мы пойдем вперед, Евпатя. Мари пройдет, конь тоже пройдет.

Старик посвистел, и из-под снежных лап елей, из ямин, от поваленных в бурелом деревьев —
со всех сторон показались мещеряки. Поправив свои черные малахаи, они, по сигналу
старика, встали на лыжи и побежали друг за другом, петляя меж деревьев. По их следу
хорошо мог пройти конь.

— Выручил! Как мне благодарить тебя? — улыбнулся Евпатий, глядя в морщинистое лицо
старого мещерина.

— Татарского хана мне дай, Евпатя, — ответил тот. — Поведу я его в лесной свой стан, и там
жены наши по одному волоску выщипают ему бороду.

Евпатий понял шутку мещерина, но ответил ему на нее без улыбки:

Page 83/96