Page 78 - Евпатий Коловрат

Рано утром на следующий день зазвонили в било, и Евпатий тронул своего коня.

Держал Евпатий путь на Переяславль-Рязанский, где, по слухам, свирепствовала орда.

Мертвая Рязань встала!

Разорив Рязань, Батый спешно пожег Пронск и оттуда вновь вернулся к берегам Оки: здесь
пролегал главный тракт на Коломну и Москву, в вотчины великого князя
Владимиро-Суздальского.

Стояли жестокие январские холода. От мороза на реках лопался и лед, и птица на лету
замерзала, падая камнем на снег.

В татарском стане, не погасая, горели жаркие костры. Здесь, в отдалении от окраин
рязанского княжества, стояли богатые города и цветущие деревни. Правобережье Оки на
широком пространстве было заселено. Отсюда вверх по Оке шло в татарские и новгородские
земли зерно. Взамен в здешние края привозили на судах заморские ткани, оружие, янтарь.
Грабеж городов и насилия над жителями задерживали движение орды. Тысячи пленников и
пленниц — голодных, обмороженных, в жалких лохмотьях — тянулись вслед за татарским
обозом.

Вслед за ордой летело черное воронье. Стаи волков и одичалые псы поедали на дорогах
тела убитых и конские трупы.

Этих страшных спутников татарского войска увидели воины Евпатия Коловрата на четвертые
сутки пути.

Причудливо петлит в этих местах широкая Ока, ластясь ко крутобережью, словно ищет
убежища от пронзительных ветров, дующих с низменной поемной стороны, и также крутит
дорога по которой идут всадники. Смыкаются за воинством седые от обильного инея леса,
все дальше отходит Рязань и гнев за погибель родного города становится все нестерпимее.
Кажется Евпатию, что не достигнут они татар, уйдут те, торжествуя свою победу над Рязанью
и похваляясь силою своей перед пленниками.

Торопя коня, Евпатий то и дело клал руку на грудь, прикасался к ладанке, в которую он сам,
неумелыми пальцами, зашил кусочки родной рязанской земли…

— Подтяни отставших! — коротко бросал он Бессону, что скакал на коне рядом с ним.

Неистовый воин-поп, надевший сверх рясы кольчугу и стальные наплечники, молча
заворачивал коня и мчался в хвост растянувшейся по дороге рати.

Бессон был очень нужен Евпатию. Он знал всех воинов по именам, умел говорить им такие
слова, что притомившиеся, обморозившие носы и щеки воины подстегивали коней или,
соскочив на землю, бежали, держась за седельную луку, чтобы растолкать стынущую кровь.

В одном дне пути до Коломны воины Евпатия увидели дымы многих пожаров. На дорогах
появились трупы убитых и раздетых донага русских пленников. Над павшими конями
взлетывали вороны.

— Ну, вот и они! — сказал Евпатий и остановил коня.

Рядом с ним остановились Замятня и Нечай.

Page 78/96