Page 194 - Преступление и наказание
P. 194

Кажется, и всё беднейшее семейство это от вас одной теперь только и зависит.
                     — Позвольте спросить, — вдруг встала Соня, — вы ей что изволили говорить вчера о
               возможности  пенсиона?  Потому  она  еще  вчера  говорила  мне,  что  вы  взялись  ей  пенсион
               выхлопотать. Правда это-с?
                     — Отнюдь  нет-с,  и  даже  в  некотором  смысле  нелепость.  Я  только  намекнул  о
               временном  вспоможении  вдове  умершего  на  службе  чиновника, —  если  только  будет
               протекция, — но, кажется, ваш покойный родитель не только не выслужил срока, но даже и
               не  служил  совсем  в  последнее  время.  Одним  словом,  надежда  хоть  и  могла  бы  быть,  но
               весьма  эфемерная,  потому  никаких,  в  сущности,  прав  на  вспоможение,  в  сем  случае,  не
               существует, а даже напротив… А она уже и о пенсионе задумала, хе-хе-хе! Бойкая барыня!
                     — Да-с, о пенсионе… Потому она легковерная и добрая, и от доброты всему верит, и…
               и… и… у ней такой ум… Да-с… извините-с, — сказала Соня и опять встала уходить.
                     — Позвольте, вы еще не дослушали-с.
                     — Да-с, не дослушала-с, — пробормотала Соня.
                     — Так сядьте же-с.
                     Соня законфузилась ужасно и села опять, в третий раз.
                     — Видя такое ее положение, с несчастными малолетными, желал бы, — как я и сказал
               уже, — чем-нибудь, по мере сил, быть полезным, то есть что называется по мере сил-с, не
               более. Можно бы, например, устроить в ее пользу подписку, или, так сказать, лотерею… или
               что-нибудь в этом роде — как это и всегда в подобных случаях устраивается близкими или
               хотя  бы  и  посторонними,  но  вообще  желающими  помочь  людьми.  Вот  об  этом-то  я  имел
               намерение вам сообщить. Оно бы можно-с.
                     — Да-с, хорошо-с… Бог вам за это-с… — лепетала Соня, пристально смотря на Петра
               Петровича.
                     — Можно-с,  но…  это  мы  потом-с…  то  есть  можно  бы  начать  и  сегодня.  Вечером
               увидимся, сговоримся и положим, так сказать, основание. Зайдите ко мне сюда часов этак в
               семь.  Андрей  Семенович,  надеюсь,  тоже  будет  участвовать  с  нами…  Но…  тут  есть  одно
               обстоятельство, о котором следует предварительно и тщательно упомянуть. Для сего-то я и
               обеспокоил вас, Софья Семеновна, моим зовом сюда. Именно-с, мое мнение, — что деньги
               нельзя, да и опасно давать в руки самой Катерине Ивановне; доказательство же сему — эти
               самые  сегодняшние  поминки.  Не  имея,  так  сказать,  одной  корки  насущной  пищи  на
               завтрашний день и… ну, и обуви, и всего, покупается сегодня ямайский ром и даже, кажется,
               мадера и-и-и кофе. Я видел проходя. Завтра же опять всё на вас обрушится, до последнего
               куска  хлеба;  это  уже  нелепо-с.  А  потому  и  подписка,  по  моему  личному  взгляду,  должна
               произойти  так,  чтобы  несчастная  вдова,  так  сказать,  и  не  знала  о  деньгах,  а  знали  бы,
               например, только вы. Так ли я говорю?
                     — Я не знаю-с. Это только она сегодня-с так… это раз в жизни… ей уж очень хотелось
               помянуть,  честь  оказать,  память…  а  она  очень  умная-с.  А  впрочем,  как  вам  угодно-с,  и  я
               очень, очень, очень буду… они все будут вам… и вас бог-с… и сироты-с…
                     Соня не договорила и заплакала.
                     — Так-с. Ну-с, так имейте в виду-с; а теперь благоволите принять, для интересов вашей
               родственницы, на первый случай, посильную сумму от меня лично. Весьма и весьма желаю,
               чтоб имя мое при сем не было упомянуто. Вот-с… имея, так сказать, сам заботы, более не в
               состоянии…
                     И  Петр  Петрович  протянул  Соне  десятирублевый  кредитный  билет,  тщательно
               развернув.  Соня  взяла,  вспыхнула,  вскочила,  что-то  пробормотала  и  поскорей  стала
               откланиваться. Петр Петрович торжественно проводил ее до дверей. Она выскочила наконец
               из  комнаты,  вся  взволнованная  и  измученная,  и  воротилась  к  Катерине  Ивановне  в
               чрезвычайном смущении.
                     Во всё время этой сцены Андрей Семенович то стоял у окна, то ходил по комнате, не
               желая прерывать разговора;  когда же Соня  ушла, он вдруг подошел  к Петру Петровичу и
               торжественно протянул ему руку:
   189   190   191   192   193   194   195   196   197   198   199