Page 189 - Преступление и наказание
P. 189

что  «не  такой  совсем  этот  человек».  Он  было  попробовал  ему  излагать  систему  Фурье  и
               теорию Дарвина, но Петр Петрович, особенно в последнее время, начал слушать как-то уж
               слишком саркастически, а в самое последнее время — так даже стал браниться. Дело в том,
               что  он,  по  инстинкту,  начинал  проникать,  что  Лебезятников  не  только  пошленький  и
               глуповатый человечек, но, может быть, и лгунишка, и что никаких вовсе не имеет он связей
               позначительнее даже в своем кружке, а только слышал что-нибудь с третьего голоса; мало
               того:  и  дела-то  своего,  пропагандного  ,  может,  не  знает  порядочно,  потому  что-то  уж
               слишком сбивается, и что уж куда ему быть обличителем! Кстати заметим мимоходом, что
               Петр  Петрович,  в  эти  полторы  недели,  охотно  принимал  (особенно  вначале)  от  Андрея
               Семеновича даже весьма странные похвалы, то есть не возражал, например, и промалчивал,
               если  Андрей  Семенович  приписывал  ему  готовность  способствовать  будущему  и  скорому
               устройству  новой  «коммуны»  151где-нибудь  в  Мещанской152улице;  или,  например,  не
               мешать Дунечке, если той, с первым же месяцем брака, вздумается завести любовника; или
               не  крестить  своих  будущих  детей  и  проч.,  и  проч. —  всё  в  этом  роде.  Петр  Петрович,  по
               обыкновению своему, не возражал на такие приписываемые ему качества и допускал хвалить
               себя даже этак — до того приятна была ему всякая похвала.
                     Петр  Петрович,  разменявший  для  каких-то  причин  в  это  утро  несколько
               пятипроцентных билетов, сидел за столом и пересчитывал пачки кредиток и серий. Андрей
               Семенович, у которого никогда почти не бывало денег, ходил по комнате и делал сам себе
               вид, что смотрит на все эти пачки равнодушно и даже с пренебрежением. Петр Петрович ни
               за что бы, например, не поверил, что и действительно Андрей Семенович может смотреть на
               такие деньги равнодушно; Андрей же Семенович, в свою очередь, с горечью подумывал, что
               ведь и в самом деле Петр Петрович может быть способен про него так думать, да еще и рад,
               пожалуй, случаю пощекотать и подразнить своего молодого друга разложенными пачками
               кредиток,  напомнив  ему  его  ничтожество  и  всю  существующую  будто  бы  между  ними
               обоими разницу.
                     Он  находил  его  в  этот  раз  до  небывалого  раздражительным  и  невнимательным,
               несмотря  на  то,  что  он,  Андрей  Семенович,  пустился  было  развивать  перед  ним  свою
               любимую  тему  о  заведении  новой,  особой  «коммуны».  Краткие  возражения  и  замечания,
               вырывавшиеся  у  Петра  Петровича  в  промежутках  между  чиканием  костяшек  на  счетах,
               дышали  самою  явною  и  с  намерением  невежливою  насмешкой.  Но  «гуманный»  Андрей
               Семенович  приписывал  расположение  духа  Петра  Петровича  впечатлению  вчерашнего
               разрыва с Дунечкой и горел желанием поскорее заговорить на эту тему: у него было кой-что
               сказать на этот счет прогрессивного и пропагандного, что могло бы утешить его почтенного
               друга и «несомненно» принести пользу его дальнейшему развитию.
                     — Какие это там поминки устраиваются у этой… у вдовы-то? — спросил вдруг Петр
               Петрович, перерывая Андрея Семеновича на самом интереснейшем месте.
                     — Будто не знаете; я ведь вчера же говорил с вами на эту же тему и развивал мысль обо
               всех  этих  обрядах…  Да  она  ведь  и  вас  тоже  пригласила,  я  слышал.  Вы  сами  с  ней  вчера
               говорили…
                     — Я  никак  не  ждал,  что  эта  нищая  дура  усадит  на  поминки  все  деньги,  которые
               получила от этого другого дурака… Раскольникова. Даже подивился сейчас, проходя: такие
               там приготовления, вина!.. Позвано несколько человек — черт знает что такое! — продолжал
               Петр Петрович, расспрашивая и наводя на этот разговор как бы с какою-то целию. — Что?
               Вы говорите, что и меня приглашали? — вдруг прибавил он, поднимая голову. — Когда же
               это?  Не  помню-с.  Впрочем,  я  не  пойду.  Что  я  там?  Я  вчера  говорил  только  с  нею,
               мимоходом, о возможности ей получить, как нищей вдове чиновника, годовой оклад, в виде
               единовременного пособия. Так уж не за это ли она меня приглашает? Хе-хе!
                     — Я тоже не намерен идти, — сказал Лебезятников.
                     — Еще бы! Собственноручно отколотили. Понятно, что совестно, хе-хе-хе!
                     — Кто отколотил? Кого? — вдруг всполошился и даже покраснел Лебезятников.
                     — Да вы-то, Катерину-то Ивановну, с месяц назад, что ли! Я ведь слышал-с, вчера-с…
   184   185   186   187   188   189   190   191   192   193   194