Page 483 - Рассказы. Повести. Пьесы

На подводе

В мелиховский период, когда Чехов работал в земстве и строил школы, он особенно
близко и хорошо узнал жизнь сельских учителей. «Если я когда-нибудь напишу рассказ про
сельского учителя, самого несчастного человека во всей империи, то на основании
знакомства с жизнью многих десятков их», — говорил он М. М. Ковалевскому («Чехов в
восп.», с. 448).«…мы разговорились о тяжелом положении народных учителей и учительниц,
и я увидел впоследствии некоторые черты этого положения в художественной правде
небольшого рассказика «На подводе»… — вспоминает писатель В. Н. Ладыженский (там же,
с. 303–304).
Л. Н. Толстой, прочитав рассказ в газете, записал в своем дневнике: «Превосходно по
изобразительности, но риторика, как только он хочет придать смысл рассказу» (Л. И. Толсто
и. Полн. собр. соч., т. 53, с. 172).

Человек в футляре

Рассказ открывает цикл, в который помимо «Человека в футляре» входят рассказы
«Крыжовник» и «О любви». Чехов предполагал написать целую серию рассказов о
«футлярных людях», о чем 28 сентября 1899 г. оповещал А. Ф. Маркса: «…рассказы
«Человек в футляре», «Крыжовник» и «О любви» — рассказы, принадлежащие к серии,
которая далеко еще не закончена и которая может войти лишь в XI или XII том, когда будет
приведена к концу вся серия». Однако другие рассказы этой серии не появились. Рассказ
написан летом 1898 г., сразу по возвращении из Ниццы.
Многие мемуаристы указывают, что одним из прототипов «человека в футляре»,
учителя Беликова, был инспектор таганрогской гимназии А. Ф. Дьяконов, который «был
божеским наказанием и для учащихся и для учащих, много лет держал в подчинении и
страхе всю гимназию…» (П. Сурожский. Местный колорит в произведениях А. П. Чехова. —
«Приазовский край», 1914, № 172, 3 июля). Как тип Дьяконов поразил, видимо, Чехова еще в
детстве. Любопытно свидетельство М. Андреева-Туркина о том, как Чехов-гимназист
копировал Дьяконова: «Антон надел отцовский черный люстриновый пиджак и фуражку и
живо представил инспектора гимназии, Дьяконова («сороконожку»), быстро-быстро бегая по
комнате, потирая руки и кивая изредка слева направо головой» (сб. «А. П. Чехов и наш
край». Ростов н/Д, 1935, с. 30). Безусловно, Беликов — синтезированный художественный
образ. В действительности Дьяконов был не чужд понятиям чести и человечности. Так,
например, он «не мог примириться с новыми порядками и новыми веяниями» в гимназии
80-х гг., когда «требовалась организация сыска, шпионаж, доносительство», и ушел в
отставку. Умирая, Дьяконов оставил свое немалое состояние «неимущим из учительской
корпорации» (Воспоминания В. В. Зелененко о таганрогской гимназии 70-80-х гг. —
ЦГАЛИ). Известно также, что одним из прототипов Беликова был редактор «Недели» М. О.
Меньшиков, о котором Чехов записал в дневнике 1896 г.: «в сухую погоду ходит в калошах,
носит зонтик, чтобы не погибнуть от солнечного удара, боится умываться холодной
водой…» В рассказе отражены, кроме того, многие факты из жизни гимназии, например —
маевки в роще Дубки под Таганрогом («А. Чехов и сюжеты», с. 16–17). Все эти сведения
подтверждает и писатель В. Г. Тан-Богораз («Чеховский юбилейный сборник». М., 1910,
с. 496–497).
Гениальный сатирический образ «человека в футляре» был неоднократно использован
В. И. Лениным.

Крыжовник

Второй рассказ цикла написан в июле 1898 г., сразу после «Человека в футляре».
«Девять десятых рассказа для августовской книжки уже готово, и если ничто не помешает