Page 55 - Человек-амфибия

— Обломаем, — ответил Педро и углубился в хозяйственные счеты. Долорес зевнула и,
чтобы не мешать сыну, вышла в сад подышать вечерней прохладой. Она любила помечтать
при луне.
Мимозы наполняли сад приятным ароматом.
Белые лилии сверкали при лунном свете. Едва заметно шевелились листья лавров и
фикусов.
Долорес уселась на скамью среди мирт и предалась своим мечтам: вот она прикупит
соседний участок, разведет тонкорунных овец, выстроит новые сараи.
— О, чтоб вас! — сердито крикнула старуха, ударяя себя по щеке. — Эти москиты и
посидеть спокойно не дадут человеку.
Незаметно облака затянули небо, и весь сад погрузился в полумрак. На горизонте резче
выступила светло-голубая полоса — отражение огней города Параны.
И вдруг над низким каменным забором она увидела человеческую голову. Кто-то
поднял руки, скованные кандалами, и осторожно перепрыгнул через стену.
Старуха испугалась. «В сад забрался каторжник», — решила она. Она хотела крикнуть,
но не могла, пыталась подняться и бежать, но ноги ее подкашивались. Сидя на скамейке,
следила она за неизвестным.
А человек в кандалах, осторожно пробираясь между кустами, приближался к дому,
заглядывая в окна.
И вдруг — или она ослышалась — каторжник тихо позвал:
— Гуттиэре!
«Так вот она, красота-то! Вот с кем знакомство водит! Чего доброго, эта красавица
убьет меня с сыном, ограбит гасиенду и сбежит с каторжником», — думала Долорес.
Старуху вдруг охватило чувство глубокой ненависти к снохе и горького злорадства.
Это придало ей силы. Она вскочила и побежала в дом.
— Скорей! — шепотом сказала Долорес сыну. — В сад забрался каторжник. Он звал
Гуттиэре.
Педро выбежал с такой поспешностью, как будто дом был объят пламенем, схватил
лопату, лежавшую на дорожке, и побежал вокруг дома.
У стены стоял неизвестный в грязном, измятом костюме, со скованными руками и
смотрел в окно.
— Проклятие!.. — пробормотал Зурита и опустил лопату на голову юноши.
Без единого звука юноша упал на землю.
— Готов… — тихо сказал Зурита.
— Готов, — подтвердила следовавшая за ним Долорес таким тоном, как будто ее сын
раздавил ядовитого скорпиона. Зурита вопросительно посмотрел на мать:
— Куда его?
— В пруд, — указала старуха. — Пруд глубокий.
— Всплывет.
— Камень привяжем. Я сейчас…
Долорес побежала домой и торопливо начала искать мешок, в который можно было бы
положить труп убитого. Но еще утром все мешки она отправила с пшеницей на мельницу.
Тогда она достала наволочку и длинную бечевку.
— Мешков нет, — сказала она сыну. — Вот, в наволочку положи камней и привяжи
бечевкой к кандалам…
Зурита кивнул головой, взвалил труп на плечи и поволок его в конец сада, к
небольшому пруду.
— Не запачкайся, — шепотом говорила Долорес, ковыляя за сыном с наволочкой и
бечевкой.
— Смоешь, — ответил Педро, свешивая, однако, голову юноши ниже, чтобы кровь
стекала на землю.
У пруда Зурита быстро набил наволочку камнями, крепко привязал ее к рукам юноши и