Page 32 - Голова профессора Доуэля

— Шевелится! Большой палец на левой ноге шевелится.
Дальше дело пошло быстрее. Зашевелились и другие пальцы на руках и ногах. Скоро
Брике уже могла немного поднимать руки и ноги.
Лоран была поражена. На глазах её совершилось чудо.
«Как бы ни был преступен Керн, — думала она, — он необыкновенный человек.
Правда, без головы Доуэля ему не удалось бы это двойное воскрешение мёртвого. Но всё же
и сам Керн талантливый человек, — ведь это утверждала и голова Доуэля. О, если бы Керн
воскресил и его! Но нет, этого он не сделает».
Ещё через несколько дней Брике разрешили говорить. У неё оказался довольно
приятный голос, но несколько ломающегося тембра.
— Выправится, — уверял Керн. — Ещё петь будете.
И Брике скоро попробовала петь. Лоран была очень поражена этим пением. Верхние
ноты Брике брала довольно пискливым и не очень приятным голосом, в среднем регистре
голос звучал очень тускло и даже хрипло. Но зато нижние ноты были очаровательны. Это
было превосходное грудное контральто.
«Ведь горловые связки лежат выше места среза шеи и принадлежат Брике, — думала
Лоран, — откуда же этот двойной голос, разные тембры верхнего и нижнего регистра?
Физиологическая загадка. Не зависит ли это от процесса омоложения головы Брике, которая
старше её нового тела? Или, быть может, это как-то связано с нарушением функций
центральной нервной системы? Совершенно непонятно… Интересно знать, чьё это молодое,
изящное тело, какой несчастной голове оно принадлежало…»
Лоран, ничего не говоря Брике, начала просматривать номера газет, в которых
печатались списки погибших при крушении поезда. Скоро ей попалась заметка о том, что
известная итальянская артистка Анжелика Гай, следовавшая в поезде, потерпевшем
крушение, исчезла бесследно. Труп её обнаружен не был, и над разрешением этой загадки
изощрялись газетные корреспонденты. Лоран была почти уверена, что голова Брике
получила тело погибшей артистки.

СБЕЖАВШИЙ ЭКСПОНАТ

Наконец в жизни Брике настал великий день. С неё были сняты последние бинты, и
профессор Керн разрешил ей встать.
Она поднялась и, опираясь на руку Лоран, прошлась по комнате. Движения её были
неуверенны и несколько порывисты. Иногда она делала странные жесты рукой: до
известного предела её рука двигалась плавно, затем следовала задержка и как бы
принуждённое движение, переходившее опять в плавное.
— Всё это пройдёт, — убеждённо говорил Керн.
Немного беспокоила его только небольшая ранка на ступне Брике. Ранка заживала
медленно. Но со временем и она зажила настолько, что Брике не испытывала боли, даже
наступая на больную ногу. А через несколько дней Брике уже пыталась танцевать.
— Не пойму, в чём дело, — говорила она, — некоторые движения мне даются
свободно, а другие затруднены. Вероятно, я ещё не привыкла управлять своим новым
телом… А оно великолепно! Посмотрите на ноги, мадемуазель Лоран. И рост отличный. Вот
только эти рубцы на шее… Придётся их закрывать. Но зато эта родинка на плече
очаровательна, не правда ли? Я сошью платье такого фасона, чтобы она была видна… Нет, я
решительно довольна своим телом.
«Своим телом! — думала Лоран. — Бедная Анжелика Гай!»
Всё, что так долго сдерживала в себе Брике, разом прорвалось наружу. Она забросала
Лоран требованиями, заказами, просьбами о костюмах, белье, туфлях, шляпах, модных
журналах, принадлежностях косметики.
В новом сером шёлковом платье она была представлена Керном голове профессора
Доуэля. И так как это была мужская голова, Брике не могла не пококетничать. И была очень