Page 37 - Голова профессора Доуэля

Её выступление произвело фурор, как она того и ожидала.
Жан вышел на эстраду в роли конферансье, вспомнил трагическую историю,
происшедшую здесь с Брике несколько месяцев тому назад, и затем заявил, что мадемуазель
Брике по желанию публики ожила после того, как он, Жан, влил ей в горло рюмочку коньяку
«Ласточка».
— Ласточка! Ласточка! — заревела публика.
Жан сделал знак рукой и, когда крики смолкли, продолжал:
— Ласточка споёт шансонетку с того самого места, на котором её так неожиданно
прервали. Оркестр, «Кошечку»!
Оркестр заиграл, и с половины куплета под бурные аплодисменты Брике допела свою
песенку. Правда, шум стоял такой, что она сама не слыхала своего голоса, но этого и не
нужно было. Она чувствовала себя счастливой, как никогда, и упивалась тем, что её не
забыли и встретили так тепло. Что эта теплота была сильно подогрета винными парами, её не
смущало.
Окончив пение, она сделала неожиданно изящный жест кистью правой руки. Это было
ново. Публика зааплодировала ещё громче.
«Откуда у неё это? Какие красивые манеры. Надо перенять этот жест…» — подумала
Рыжая Марта.
Брике сошла с эстрады в зал. Подруги целовали её, знакомые протягивали бокалы и
чокались. Брике раскраснелась, глаза блестели. Успех и вино вскружили ей голову. Она,
забыв об опасности преследования, готова была просидеть здесь всю ночь. Но Жан, пивший
не меньше других, не терял контроля над собой.
От времени до времени он поглядывал на часы и, наконец, подошёл к Брике и тронул
её за руку:
— Пора!
— Но я не хочу. Вы можете уезжать одни. Я не поеду, — ответила Брике, томно
закатывая глаза.
Тогда Жан молча поднял её и понёс к выходу.
Публика подняла ропот.
— Сеанс окончен! — крикнул Жан уже у двери. — До следующего воскресенья!
Он вынес отбивавшуюся от него Брике на улицу и усадил в автомобиль. Вскоре пришла
и Марта с небольшими чемоданчиками.
— На площадь Республики, — сказал Жан шофёру, не желая указывать конечного
пункта. Он привык ездить с пересадками.

ЖЕНЩИНА-ЗАГАДКА

Волны Средиземного моря ритмично набегали на песчаный пляж. Лёгкий ветер едва
надувал паруса белых яхт и рыбачьих судов. Над головой, в синей воздушной глубине,
ласково ворчали серые гидропланы, совершавшие короткие увеселительные рейсы между
Ниццей и Ментоной.
Молодой человек в белом теннисном костюме сидел в плетёном кресле и читал газету.
Возле кресла лежали в чехле теннисная ракетка и несколько свежих английских научных
журналов.
Рядом с ним, под огромным белым зонтом, у мольберта возился его друг художник
Арман Ларе.
Артур Доуэль, сын покойного профессора Доуэля, и Арман Ларе были неразлучными
друзьями, и эта дружба лучше всего доказывала правдивость пословицы о том, что
крайности сходятся.