Page 35 - Голова профессора Доуэля

высокая и оканчивалась острыми прутьями. Агент покачал головой: «Молодец девчонка!»
На одном пруте он заметил кусок серого шёлка, снял его и бережно уложил в бумажник.
— В это платье она была одета в день побега. Будем искать женщину в сером.
И, уверив Керна, что «женщина в сером» будет им разыскана не позже чем через сутки,
агент удалился.
Сыщик был опытным в своём деле человеком. Он разузнал адрес последней квартиры
Брике и адреса нескольких прежних её подруг, завёл с ними знакомство, у одной из подруг
нашёл фотографическую карточку Брике, узнал, в каких кабаре Брике выступала. Несколько
агентов было разослано по этим кабаре на поиски беглянки.
— Птичка далеко не улетит, — уверенно говорил сыщик.
Однако на этот раз он ошибся. Прошло два дня, а на след Брике не удалось напасть.
Лишь на третий день поисков завсегдатай одного кабачка на Монмартре сообщил агенту, что
в ночь побега там была «воскресшая» Брике. Но куда она затем исчезла, никто не знал.
Керн волновался всё более. Теперь он опасался не только того, что Брике разболтает о
его тайнах. Он боялся навсегда потерять ценный «экспонат». Правда, он мог сделать второй
— из головы Тома, но на это требовалось время, колоссальная затрата сил. Да и новый опыт
мог закончиться не столь блестяще. Демонстрирование же оживлённой собаки, разумеется,
не произвело бы такого эффекта. Нет, Брике должна быть найдена во что бы то ни стало. И
он удваивал, утраивал премиальную сумму на розыск «сбежавшего экспоната».
Каждый день агенты доносили ему о результатах поисков, но эти результаты были
неутешительны. Брике точно провалилась сквозь землю.

ДОПЕТАЯ ПЕСНЯ

После того как Брике при помощи своего нового ловкого, гибкого и сильного тела
перебралась через ограду и вышла на улицу, она подозвала такси и дала странный адрес.
— Кладбище Пер-Лашез.
Но, не доезжая до площади Бастилии, она сменила такси и направилась к Монмартру.
На первые расходы она захватила с собой сумочку Лоран, где лежало несколько десятков
франков. «Одним грехом больше, одним меньше, и притом это необходимо», — успокаивала
она себя. Покаяние в содеянных прегрешениях было отложено на долгий срок. Она опять
ощущала себя цельным, живым, здоровым человеком, притом даже моложе, чем была. До
операции, по её женскому счёту, ей было близко к тридцати. Новое же тело имело едва ли
больше двадцати лет. Железы этого тела омолодили голову Брике: морщинки на лице
исчезли, цвет его улучшился. «Теперь только и пожить», — думала Брике, мечтательно глядя
в маленькое зеркальце, оказавшееся в сумочке.
— Остановитесь здесь, — приказала она шофёру и, расплатившись с ним, отправилась
дальше пешком.
Было около четырёх часов утра. Она подошла к знакомому кабаре «Ша-нуар», где
выступала в ту роковую ночь, когда шальная пуля прекратила на полуслове весёленькую
шансонетку, которую она пела. Окна кабаре ещё горели яркими огнями.
Не без волнения вошла Брике в знакомый вестибюль. Утомлённый швейцар, очевидно,
не узнал её. Она быстро прошла в боковую дверь и через коридор вошла в помещение для
артистов, примыкавшее к сцене. Первой встретила её Рыжая Марта. Испуганно вскрикнув.
Марта скрылась в своей уборной. Брике рассмеялась и постучала в дверь, но Рыжая Марта не
открывала.
— О, Ласточка! — услышала Брике мужской голос. Под этим именем она была
известна в кабаре за своё пристрастие к коньяку с ласточкой на этикетке. — Так ты жива? А
мы тебя давно считали мёртвой!
Брике обернулась и увидела красивого, элегантно одетого мужчину с очень бледным
бритым лицом. Такие бледные лица бывают у людей, которые редко видят солнце. Это был
Жан, муж Рыжей Марты. Он не любил говорить о своей профессии. Его же друзья и