Page 43 - Ленька Пантелеев

нет?
- Знаете, почтенный, - сказала Александра Сергеевна. - Я вижу, у нас с вами ничего не
выйдет. Я поищу, может быть, тут другой возница найдется...
- Ну, поищи, - усмехнулся рыжий. Потом на секунду задумался и вдруг, хлопнув себя
кнутом по голенищу, весело воскликнул: - Э, будь я неладный... чего там... ладно... садитесь!..
Чать не обманете бедного мужичка-середнячка, сосчитаемся! Для кумы, для Секлетеи
Федоровны, делаю. Обещал ей гостей доставить и доставлю.
И, запихав за пояс кнут, он взвалил на спину самую тяжелую корзину, сунул под мышку
один чемодан, прихватил второй и, покачиваясь на своих коротких ножках, легко пошел к
выходу.
Через десять минут тяжело нагруженная телега, подпрыгивая на ухабах, уже катилась по
проселочной дороге, и Ленька первый раз в жизни чувствовал над головой у себя настоящее
деревенское небо и дышал чистым деревенским воздухом.
Ему повезло. Была весна, самый расцвет ее, середина мая. Снег уже стаял, но поля
только-только начали зеленеть, и листья на деревьях были еще такие крохотные, что издали
казалось, будто черные ветви березок и осин посыпаны укропом.
Все было в диковину ребятам - и безрессорная, грубо сделанная телега, и низкорослая
деревенская лошадка, и бесконечная, вьющаяся, как серая змейка, дорога, и холмы, из-за
которых выглядывали то деревенские крыши, то ветряная мельница, то колокольня, и
зеленеющие нежно поля, и густые, темные леса, каких они, конечно, никогда не видели ни в
Лигове, ни в Петергофе, ни в Озерках{74}.
Разморенные долгим и неудобным путешествием маленькие Вася и Ляля прикорнули у
матери на коленях и заснули. А Ленька все сидел, смотрел и не мог наглядеться.
Вглядываясь в непролазную чащу леса, дыша его прелой весенней свежестью, он
чувствовал, что голова его кружится, а сердце стучит громче, и думал, что в таком дремучем
лесу обязательно должны водиться разбойники. Ему вспоминались отважные и веселые
сподвижники Робин Гуда... герои Дюма, Купера... Дубровский... индеец Джо... Ему казалось,
что за стволами деревьев он уже видит чьи-то настороженные глаза, наведенное дуло
пистолета, натяну-тый лук...
А рыжебородый возница боком сидел на передке телеги, лениво подергивал вожжи и
угрюмо молчал.
- Ну, как вы тут живете, голубчик? - спросила у него, нарушив молчание, Александра
Сергеевна.
Возница целую минуту не отзывался, потом пошевелил вожжами и, не поворачивая
головы, мрачно ответил:
- Живем пока...
- С продуктами благополучно у вас?
- Пока, я говорю, не померли еще. Жуем.
- А вот у нас в Петрограде совсем плохо. Уже конину едят.
Возница посмотрел на приезжую, скривил набок рот, что должно было означать
усмешку, и сказал:
- Погодите, ишшо не то будет. До кошек и до собак - и до тех доберутся. Вот помяните
мое слово...
- Послушайте, почему вы так говорите? Ведь вам-то теперь легче живется?
Рыжебородый даже подскочил на своем передке, отчего лошадь его испуганно
вздрогнула и взмахнула хвостом.
- Легче??! - сказал он с таким видом, как будто Александра Сергеевна сказала ему что-то
очень обидное.
- А разве неправда? Ведь вы получили землю, освободились от помещиков...
- От помещиков? Освободились?
Леньке казалось, что в груди у рыжебородого что-то клокочет, бурлит, закипает и
вот-вот вырвется наружу. Так оно и случилось.