Page 48 - Ленька Пантелеев

- А-а-а! Не евши? Так ты чужим хлебом распоряжаешься?
- Ничего. У вас хватит. У вас полный подпол еще с летошних пор засыпан.
- Да? А ты считал? Ты видел?
Толпа уже гудит, бушует, уже не слышно отдельных голосов, только изредка
вырываются из этого гвалта хриплые выкрики:
- Лапотники!
- Мироеды!..
- Погоди... доберемся до вас...
- Это ты доберешься?
- Ты на кого идешь? Ты на Советскую власть идешь?!
- Дураки... Душить вас надо!
Леньке вспоминается Петроград, реальное училище, перепалки в уборной. Но то, что
происходит здесь, гораздо страшнее. Там все-таки была детская игра, шалость, а здесь того и
гляди дело дойдет до драки, до поножовщины, вот-вот прольется кровь...
И все-таки почти всегда, после долгих и шумных споров Кривцову удается уговорить
мужиков. Выносится и записывается постановление схода: выделить столько-то и столько-то
пудов хлеба, столько-то картофеля и столько-то лука для сдачи государству.
...Борьба, которая шла между взрослыми, сказывалась и на играх детей.
Правда, первое время Ленька наблюдал за этими играми со стороны. Вася и Ляля,
которые были проще и непосредственнее, давно уже сдружились с ребятами своего возраста.
Ляля целыми днями укачивала, кормила, пеленала и баюкала с подругами тряпочных
матрешек, а Вася, изображая лошадку или кучера, с хлыстом в руке носился с товарищами по
улице. Ленька был застенчив, а кроме того, он немножко свысока посматривал на деревенских
ребят. И хотя иногда и ему тоже хотелось и пошуметь и побегать, он предпочитал гордое
уединение: сидел дома или, взяв книгу, уходил куда-нибудь на задворки, на Большую дорогу
или в поле.
Однажды он стоял с книгой в руке у ворот нянькиной избы и смотрел, как соседский
петух задирает черную нянькину кошку. По улице в это время пробегала шумная ватага ребят.
У многих из них за плечами висели деревянные самодельные ружья, а на поясах - деревянные
же сабли и наганы.
- Эй, петроградский! - крикнул какой-то маленький рыжий паренек. - Идем играть?
Ленька вздрогнул, уронил "Братьев Карамазовых"{83}, покраснел и сказал:
- А как?
- Ну, как? В войну, конечно, в зеленых и красных.
- Что ж, - смущенно улыбнулся Ленька. - Хорошо... я сейчас...
Он забежал в избу, оставил книгу, напялил фуражку и вернулся к ребятам.
- Ты кто? - спросили у него. - Зеленый или красный?
- Я казак, - ответил Ленька.
Никто не засмеялся.
- Казак? - сказал, подумав, рыжий. - Значит, зеленый.
И Леньке тоже показалось, что быть зеленым, то есть разбойником, интереснее, чем
красным.
Через два дня он уже был избран командиром отряда и с увлечением отдался игре:
изготовлял оружие, устраивал склады боеприпасов, писал печатными буквами приказы по
отряду и даже придумал знаки отличия для своих бойцов: вырезал из картона и раскрашивал
цветными карандашами георгиевские кресты, которыми награждал своих наиболее
отличившихся сподвижников.
Адъютантом или есаулом у него был рыжий востроносый паренек, которого товарищи
звали: Хоря. Это был очень живой, бойкий, иногда даже бесшабашный мальчик.
- Тебя как зовут? - спросил у него один раз Ленька.
- Хоря.
- Нет, а по-настоящему?