Page 55 - Мой генерал

– А лед есть? – спросил он.
Я удивился: зачем? Оказывается, в воду.
– Простудишься, – сказал я. – И так холодная. Из-под крана.
– Сэнкью вери матч, – кивнул он благосклонно, – за заботу!
– Ну расскажи, расскажи, – зевнула Мэри, – как вы там, в Сибири, живете?
– Живем помаленьку, – смутился я.
– Подвиги совершаешь? – спросил Глеб и тряхнул головой. Волосы ему все время глаза
закрывали.
Я улыбнулся.
Вспомнил, как дед нам про девушку писал. У которой усы оказались.
– Совершаю, – ответил я, – подвиг утром, подвиг вечером. Иногда по воскресеньям.
Прилизанный захрюкал.
– Что-то скучно у тебя, – воскликнула Мэри и спросила: – Звук имеешь?
Я пожал плечами.
– Ну, приемник, транзистор?
Я кивнул на приемник. Она вылезла из кресла, включила музыку. Стала притопывать.
Потом приплясывать. Коленками задергала, заизвивалась. Захыкала:
– Хы! Хы!
Будто гимнастику делала.
– Смогишь? – спросил меня Глеб.
Я не понял.
– Ну, смогуешь? – повторил он.
– Да темный он, не видишь! – сказал прилизанный. – Переведи на древнерусский.
– Куришь, спрашиваю? – перевел Глеб.
Я взял с дедушкиного стола его сигареты. Волосатый Глеб закурил, выдыхая дым к
потолку, развевая его рукой, чтоб не видно было.
Я себя чувствовал как последний дурак. Будто занесло меня в какую-то чужую
компанию. Никого-то тут я не знаю. И вообще пора убираться! С удовольствием бы ушел.
Но куда уйдешь из своего дома?
Глеб курил, Мэри приплясывала, подхыкивая сама себе, прилизанный сидел, задрав
ногу, взявшись рукой за ботинок. Все они высказались, кроме Фиделя.
Я его хотел что-то спросить. Но Глеб сказал неожиданно:
– Ты чего, как дурачок, в галстуке ходишь? Ведь не в школе?
Я смутился. Даже пот меня прошиб. Еще подумают, что какой-нибудь выскочка,
активист, даже спит в галстуке. Я стал развязывать узел и вдруг понял, что прилизанный как-
то не так это сказал. Зло. Издеваясь. Я затянул галстук потуже. Как бы не так, подумал,
сниму – жди. Но промолчал. Ничего не ответил. Мэри плясать перестала, внимательно
посмотрела на меня. И прилизанный посмотрел. И Фидель.
– Это атавизм, – наставительно сказал Глеб. – Слыхал такое слово? Пережиток детства,
понимаешь? Галстук носить – пережиток детства. Надо развиваться. Прогрессировать.
Прилизанный хрюкнул, Мэри снова заегозила. Только Фидель сидел как истукан.
Мне было противно.
Я был противен самому себе. Хотелось сказать что-нибудь этому Глебу! Может, по
морде даже смазать! Но я промолчал. Что же генералы скажут? Да и дедушка. Ведь генералы
его друзья.
Я сдержался, Сжал зубы. Прикрыл глаза, чтобы успокоиться. Сказал весело:
– Ребята! Пойдемте завтра к Неизвестному солдату! А то я не видел. А деду некогда.
Прилизанный снова хрюкнул. Как поросенок. Ну и смех у него. Блеснул презрительно
очками. Глеб сказал:
– Чего мы там потеряли? Майорша, – сказал он Мэри, – может, ты проводишь
сибирячка?
– Провожай сам, лейтенантик! – хихикнула Маня.