Page 6 - Остров погибших кораблей

Гатлингом установились простые, дружеские отношения. Больше того, Гатлинг интересовал
ее загадочностью своей судьбы и натуры. Из чувства такта она не только никогда не
спрашивала Гатлинга о его прошлом, но не допускала, чтобы и Симпкинс говорил об этом,
хотя Симпкинс не раз пытался, в отсутствие Гатлинга, рассказать о его страшном
«преступлении».
Они охотно беседовали друг с другом по вечерам, при закате солнца, покончив со
своим маленьким хозяйством. Симпкинс торчал на своей сторожевой вышке, ища дымок
парохода, как вестник спасения, профессионального триумфа и обещанной награды.
Из этих разговоров мисс Кингман могла убедиться, что ее собеседник образован,
тактичен и воспитан. Беседы с остроумной мисс Кингман, по-видимому, доставляли и
Гатлингу большое удовольствие. Она вспоминала свое путешествие по Европе и смешила
его неожиданными характеристиками виденного.
– Швейцария? Это горное пастбище туристов. Я сама объездила весь свет, но ненавижу
этих жвачных двуногих с Бэдэкером вместо хвоста. Они изжевали глазами все красоты
природы.
Везувий? Какой-то коротыш, который пыхтит дрянной сигарой и напускает на себя
важность. Вы не видали горной цепи Колорадо? Хэс Пик, Лоне Пик, Аранхо Пик – вот это
горы. Я уже не говорю о таких гигантах, как Монт Эверест, имеющий 8800 метров высоты.
Везувий по сравнению с ними щенок.
Венеция? Там могут жить одни лягушки. Гондольер повез меня по главным каналам,
желая показать товар лицом, все эти дворцы, статуи и прочие красоты, которые позеленели
от сырости, и глазастых англичанок. Но я приказала, чтобы он вез меня на один из малых
каналов, – не знаю, верно ли я сказала, но гондольер меня понял и после повторного
приказания неохотно направил гондолу в узкий канал. Мне хотелось видеть, как живут сами
венецианцы. Ведь это ужас. Каналы так узки, что можно подать руку соседу напротив. Вода
в каналах пахнет плесенью, на поверхности плавают апельсиновые корки и всякий сор,
который выбрасывают из окон. Солнце никогда не заглядывает в эти каменные ущелья. А
дети, несчастные дети! Им негде порезвиться. Бледные, рахитичные, сидят они на
подоконниках, рискуя упасть в грязный канал, и с недетской тоской смотрят на
проезжающую гондолу. Я даже не уверена, умеют ли они ходить.
– Но что же вам понравилось в Италии?..
Тут разговор их был прерван самым неожиданным образом:
– Руки вверх!
Они оглянулись и увидали перед собой Симпкинса с револьвером, направленным в
грудь Гатлинга.
Сыщик уже давно прислушивался к их разговору, ожидая, не проговорится ли Гатлинг
о своем преступлении. Убедившись в невинности разговора, Симпкинс решил выступить в
новой роли – «предупредителя и пресекателя преступлений».
– Мисс Кингман, – начал он напыщенно, – мой служебный долг и долг честного
человека предупредить вас об опасности. Я не могу больше допускать эти разговоры
наедине. Я должен предупредить вас, мисс Кингман, что Гатлинг – опасный преступник. И
опасный прежде всего для вас, женщин. Он убил молодую леди, опутав ее сначала сетью
своего красноречия. Убил и бежал, но был пойман мною, Джимом Симпкинсом, – закончил
он и с гордостью смотрел на произведенный эффект.
Нельзя сказать, что эффект получился тот, которого он ожидал.
Мисс Кингман действительно была смущена, взволнована и оскорблена, но скорее его
неожиданным и грубым вторжением, чем речью.
А Реджинальд Гатлинг совсем не походил на убитого разоблачением преступника. С
обычным спокойствием он подошел к Симпкинсу. Несмотря на наведенное дуло, вырвал
после короткой борьбы и отбросил в сторону револьвер, тихо сказав:
– Вам, очевидно, еще мало десяти тысяч долларов, обещанных вам за удовольствие
некоторых лиц видеть меня посаженным на электрический стул. Только присутствие мисс