Page 67 - Партизанка Лара

А потом Мишка, подозрительно шмыгая носом, оторвался от командира, отступил на два
шага и чётко, по-военному отдал честь. И командир отдал Мишке честь и держал руку у
козырька до тех пор, пока мальчик не скрылся в самолёте.

Самолёт летел над тихим ночным лесом. Спали на ветвях птицы; ёлки, покачиваясь,
рассказывали ветру свои скрипучие, дремучие сны.

Но не все спали в лесу в эту звёздную летнюю ночь. На одной из полянок зашевелились
стебли иван-да-марьи, из травы поднялась кудрявая голова.

— Фрося, проснись! Слышишь, гудит самолёт!

Фрося буркнула во сне что-то невнятное.

Встав на колени, Лара всматривалась в гудящее небо. Оно было зеленоватое, в светлячках
звёзд.

— Счастливо, Миша! Я тебя не забуду.

И хотя девочка знала, что Мишке, конечно, не разглядеть то, что она ему показывала, но
всё же она протянула вверх ладонь, на которой лежал обломок карандаша.

Глава IV

Всё равно будет по нашему

Никто больше в деревне нищим корки не подавал. Старый хлеб кончился, новый только
начали жать.

Теперь Санька приносил Лариной бабушке то грибов, то ягод из леса. А уж вязанку
хвороста само собой.

Деревенские говорили, что Санька совестливый и памятливый: бабушка вылечила его от
золотухи — вот он теперь и печётся о ней.

Только это было не совсем так. Про золотуху Санька давно забыл, но про Лару не забыл.
Он считал, что, помогая бабушке, помогает партизанской семье.

Он не верил, что Лару отправили в Германию. Такая не дастся! Она солдатам руки
перекусает, из вагона выпрыгнет, речку переплывёт! Её не заставишь служить немецкой
фрау. Лариска — у партизан. За озером Язно.

Окончательно уверился в этом Санька после троицына дня.

Кто пустил этот слух, пальцем не укажешь, а подхватили все. Говорили, что печенёвские
девчонки никуда не уехали и ходят по деревням. Будто бы Раю видели в Шолохове, а
Лару и Фросю — в церкви в Неведро. Говорили об этом прямо на улице, и Санька
заметил, что Раиной и Фросиной матерям очень неприятен этот разговор.