Page 102 - Ночевала тучка золотая

заначку.
— Лучше оставьте, — посоветовала Регина Петровна. — Никто вашу одежду не тронет.
Я вам обещаю. Ну? Братья переглянулись, отдали ей свертки.
— Езжайте… — И погладила их по голове, одного левой, другого правой рукой. —
Если директор спросит, скажите, что живем тут нормально, все есть. Могут колонистов
присылать для сбора…
— Да ну их! — сказал, отворачиваясь, Сашка. И Колька кивнул.
Регина Петровна проводила братьев к телеге и усадила сзади.
— Присмотрите за ними, Демьян Иваныч. Все-таки… Там неспокойно… А я, как
договорились, завтра встречу.
Демьян порылся в соломе, откопал свою потертую кепочку, надвинул на самый лоб.
Из-под козырька в упор глянул на воспитательницу. Глаза у него при утреннем свете были
насквозь голубые, детские.
— А чево смотреть, там теперь нормально. Я когда ехал сюда, все как есть по-
фронтовому оценил. Наших бойцов в гору на машинах везли да везли. Столько везли, будто
они окружение под Сталинградом делали. А обратно энтих… черных… Вывозили…
— Вывозили? То есть как вывозили? — спросила Регина Петровна, вдруг побледнев. —
Живых, надеюсь?
— Всяких! — отмахнулся Демьян. — Я вчерась не хотел говорить, не к чему было. Так,
думаю, с ними покончили — жисть станет спокойнея…
Регина Петровна насупилась.
— Вы так, простите, будто радуетесь…
— А что мне плакать! — взвился вдруг он. — Лучше мы их, чем они нас! Иль тебе,
прости, по-другому хотелось? Мало страху тебе задали?
Регина Петровна покачала головой, посмотрела на ребят.
— Мне-то уж ничего не хочется. Но зачем же убийства-то?
— Видать, по-другому не могут. Гитлеру продались! Из довоенного прокурора
генералом своим сделал! У них резать русских — это национальная болесть такая!
— А если вас станут из дому выселять? — спросила тихо Регина Петровна.
— Дык мене выселяли, — усмехнулся вдруг будто легкомысленно Демьян. Но вряд ли
было ему смешно. — За лошадь, шашнадцать лет было. В кулаки записали. Ничево. Отдал.
Сказал: спасибо. Без нее легче стало. Вот, на колхозной езжу… Зато живой!
— Не знаю… Мы не о том говорим, — вздохнула Регина Петровна. — А вы просто на
войне ожесточились. Все ожесточились. Оттого и страшно… Так вы поберегите,
пожалуйста… Слышите?
Демьян отвернулся, чмокнул лошади.
Братья сидели обнявшись, свесив ноги с телеги, и смотрели на Регину Петровну.
— Я завтра к обеду-у приеду-у! — крикнула она вслед и помахала рукой.
Братья разноголосно откликнулись: «Ла-но!"А Демьян не отвечал и не оглянулся.
Будто его уже это и не касалось. Он правил, поглядывая на дорогу из-под козырька,и молчал.
Всю дорогу промолчал.
Братья догадались сразу, отчего молчит: ему от ворот поворот сделали! Хоть он и поет
мирово, но не жених! Ясно!
И когда зашли братья в кукурузу, за обочину, по нужде, Колька так и сказал:
— Бортанула она его… Лысого!
— А мне жалко, — отвечал Сашка. — Поет он мирово!
— А нас директор не бортанет сегодня? — перевел Колька разговор на другое. —
Письмо-то при нем!
— Забыл небось… Там не до нас!
— Главное, заначку забрать, — сказал Колька. — Я считаю, что нужно драпать.
— А Регина Петровна?
— А что Регина Петровна? Она ведь после рождения обещала!