Page 104 - Ночевала тучка золотая

не получалось говорить громко. Что касалось Демьяна, то ребятам в последнюю минуту,
когда он сидел в странной позе на земле, показалось, будто он после вчерашнего дня еще
хлебнул и не очухался. Может, ему не только пустая колония, но и чертики зеленые
виделись в траве?!
Братья, пыхтя, прокорябались через свой лаз и оказались у задней стены двухэтажного
дома.
Тих был дом, никто не торчал в окнах. Может, на обеде все? Может, в поле на уборке?
Они прошли вдоль стены дома, завернули за угол и замерли.
Колька, который шел сзади, налетел на Сашку. Оба пораженно оглядывали свой двор.
Странный был у этого двора вид. Он был завален барахлом, будто в эвакуацию. Могло
показаться, что собирались удирать: вынесли, навалили горой и койки, и матрацы, и столы, и
стулья, а потом все бросили да сбежали.
И — тихо. Какая-то неживая тишина. Только сверху, будто с неба, доносился
равномерный колокольный звон: бом, бом…
Братьев передернуло. Как на похоронах все равно!
Медленно, с оглядкой пошли они по двору, под ногами хрустело стекло. Окна в доме
были выбиты. Рамы выбиты. Двери, сорванные с петель, валялись тут же плашмя на земле.
В одном из проемов на втором этаже торчала кровать, ее голубая спинка. Пустая
створка окна под ветром колотилась о спинку, оттуда несся этот печальный звон.
Сашка нагнулся, поднял жестяную мисочку, сделанную из консервной американской
банки. Повертел, бросил. Она покатилась по стеклам, по земле и долго не падала, все
катилась, катилась с железным дрынканьем, будто заводная. А там, куда она прикатилась, в
десяти шагах что-то темнело на земле.
— Смотри-ка, — сказал Колька, вертя в руках находку. — Это же пряжка… Пряжка
от…
Он хотел сказать: «Пряжка от портфеля». Но не успел, потому что черный предмет на
земле был сам портфель.
Тот знаменитый, известный любому колонисту портфель, с раздутыми белесыми
боками и двумя сверкающими застежками спереди — сейчас одна из них была оторвана, —
который носил с собой Петр Анисимович. Всегда носил, не оставляя нигде, никогда и ни при
каких обстоятельствах!
Братья смотрели на этот портфель, и что-то до них, уже и так ошарашенных внезапной
картиной разрушения, доходило.
Уж если сам портфель тут, а директора нет, значит, случилось не менее, чем
катастрофа.
Может, бомбежка какая? Может, немцы откуда-нибудь свалились? Может… Может…
Страх начал поселяться в них, пока беспричинный, неосознанный, он усугублялся тем,
что ничего не было понятно.
Сашка присел, осторожно потрогал портфель руками, будто это был не портфель, а
живое существо.
Но вдруг рядом что-то громыхнуло, Колька дико закричал: «Атас! Бежим!"И они
рванули.
По стеклам, по фанерным дверям, по матрацам, распушившим свои соломенные,
торчащие из нутра хвосты… За угол дома и сквозь лаз, не задев, вот чудо, ни одной из
колючек. Они вломились в кукурузу, валя по пути хрусткие стволы.
Что так напугало Кольку, да их обоих, они бы не могли объяснить. Разве что ветер
рванул какую железяку и резанул по нервам!
Чем дальше они бежали, тем больше в них было паники, тем становилось страшней.
Им казалось уже, что они тут одни и нет никакого Демьяна. Что тогда они станут
делать?
Но Демьян, к счастью, сидел там, где его оставили. Он лишь резко, испуганно
обернулся, когда они появились.