Page 61 - Ночевала тучка золотая

— Да чечня ж проклятая! Чеченцы прозываются. Не-уж не слыхали? Они тут при
фашистах вот как мы, изменяли! Можа их девки баловали, мы ж не знаем! Так их сгребли,
прям как нас, в товарняки, и узлов собрать не дали! Рассказывають… Нас-то на Кавказ, а их
— в Сибирский рай повезли… Рассказывають… А некоторые… — тут голос стал глуше,
едва-едва разбирали Кузьменыши. — Некоторые-то не схотели… Дык, они в горах
запрятались! Ну, и безобразят! Разбойничают, значит! Вот как!
Торопливо, с оглядкой, все это выпалив, тетка Зина стала выталкивать братьев из-под
лестницы, произнося:
— Ну, идите, идите! Много будете знать, скоро состаритесь! Идите!
Сашка упирался, не хотел уходить.
— Так это они подожгли… Гранатой-то! — воскликнул он, пораженный своим
открытием.
Тетка Зина испуганно оглянулась и вдруг закричала на весь цех:
— Ну, чево тут смотреть? Чево? Цеха не видали? Давайте, давайте работать! Некогда
лясы точить!
С тем, больше не желая слушать, и выставила братьев во двор.

16

Вдруг затеяли самодеятельность. Для колхоза.
Уж очень стали натянутыми отношения с местным населением!
Деревенские подкараулили колониста на бахче и избили до полусмерти. В отместку
колонисты поймали молодого мужика с бабой близ колонии — занимались в кукурузе
любовью, — привязали спиной к спине голяком и в таком виде привели в деревню. А когда
стали сбегаться люди, утекли в кусты…
И — началось.
Петр Анисимович вернулся из правления колхоза грустный, прижимая портфель к
груди, повторял одну фразу: «Это ведь непонятно, что происходит…"Он собрал
воспитателей, пересказал все, что слышал на правлении, и в заключение предложил:
— Может, это… Может, встретиться с колхозниками, поговорить? Или спеть им что-
нибудь? Вон как ревут в спальнях!
— Можно спеть и сплясать, — отвечали. — Тут все артисты. Особенно фокусников
много: из ничего делают нечто!
Но директор шутки не принял, а, прижимая, как ребенка, портфель к груди, попросил
страдальческим тоном:
— Значит, это… Давайте хор… И стихи. Я так и скажу деревенским, что мы у них
выступим, а они чтобы это… Ну, угощение… Словом, мир между нами.
О мире, о дружбе и прочем таком до колонистов не дошло. Дохлый номер, как они
понимали. Крали и будут красть, а чего еще делать. А вот насчет угощения, это было
понятно. Желающих выступать сразу нашлось немало.
И Кузьменыши всунулись, сказали, что пели раньше в хоре и от имени Томилина
споют какую-нибудь песню. Их записали.
И далее записывались по бывшим коллективам. Запись происходила в столовой.
Мытищинские предложили хор — их было много: «На богатырские дела нас воля
Сталина вела». Другая: «Лети победы песня…» — эти две для запева, а далее: «Дорожная».
Для души.
Первую одобрили, да и о второй отозвались с похвалой, все знали «Дорожную»
Дунаевского.
— Может, и Дунаевский, — отвечали вразнобой мытищинские, — мы вам лучше
споем.
Мытищинские встали в стойку: выставив вперед правую ногу и пристукивая в такт,
дружно промычали: «Тум-та, там-та, тум-та…"Начало всем понравилось. Будто поезд