Page 12 - В списках не значился

танцплощадки не посещал и поэтому за два года учебы так ни с кем и не познакомился.
Кроме библиотекарши Зои.
Но сегодня Коля был рад, что ни с кем не знакомился. То, что было причиной тайных
мучений, обернулось вдруг иной стороной, и сейчас, сидя на диване; он уже точно знал, что
не знакомился только потому, что на свете существовала Валя. Ради такой девушки стоило
страдать, и страдания эти давали ему право гордо и прямо встречать ее осторожный взгляд.
И Коля был очень доволен собой.
Потом они опять завели патефон, но уже не для того, чтобы слушать, а чтобы
танцевать. И Коля, краснея и сбиваясь, танцевал с Валей, с Верочкой и опять — с Валей.
— Вшистко мни едно, вшистко мни едно… — напевала Верочка, покорно танцуя со
стулом.
Коля танцевал молча, потому что никак не мог найти тему для разговора. А Вале
никакой разговор и не требовался, но Коля этого не понимал и чуточку мучился.
— Вообще-то мне должны дать комнату, — покашляв для уверенности, сказал он. —
Но если не дадут, я у кого-нибудь сниму.
Валя молчала. Коля старался, чтобы зазор между ними был как можно больше, и
чувствовал, что Валина улыбка совсем не похожа на ту, которой ослепила его Зоя в полутьме
аллеи. И поэтому, понизив голос и покраснев, добавил:
— А пропуск я закажу. Только заранее напишите.
И опять Валя промолчала, но Коля совсем не расстроился. Он знал, что она все слышит
и все понимает, и был счастлив, что она молчит.
Теперь Коля знал точно, что это — любовь. Та самая, о которой он столько читал и с
которой до сих пор так и не встретился. Зоя… Тут он вспомнил о Зое, вспомнил почти с
ужасом, потому что Валя, которая так понимала его, могла каким-то чудом тоже вспомнить
про Зою, и тогда Коле только осталось бы застрелиться. И он стал решительно гнать всякие
мысли о Зое, а Зоя, нагло потрясая оборками, никак не желала исчезать, и Коля испытывал
незнакомое доселе чувство бессильного стыда.
А Валя улыбалась и смотрела мимо него, точно видела там что-то невидимое для всех.
И от восхищения Коля делался еще более неуклюжим.
Потом они долго стояли у окна: и мама и Верочка вдруг куда-то исчезли. На самом-то
деле они просто мыли на кухне посуду, но сейчас это было все равно, что перебраться на
другую планету.
— Папа говорил, что там много аистов. Ты видел когда-нибудь аистов?
— Нет.
— Там они живут прямо на крышах домов. Как ласточки. И никто их не обижает,
потому что они приносят счастье. Белые, белые аисты… Ты обязательно должен их увидеть.
— Я увижу, — пообещал он.
— Напиши, какие они. Хорошо?
— Напишу.
— Белые, белые аисты…
Он взял ее за руку, испугался этой дерзости, хотел тотчас же отпустить и — не смог. И
боялся, что она отдернет ее или что-нибудь скажет. Но Валя молчала. А когда сказала, не
отдернула руки:
— Если бы ты ехал на юг, на север, или даже на восток…
— Я счастливый. Мне достался Особый округ. Знаешь, какая это удача?
Она ничего не ответила. Только вздохнула.
— Я буду ждать, — тихо сказал он. — Я очень, очень буду ждать.
Он осторожно погладил ее руку, а потом вдруг быстро прижал к щеке. Ладонь
показалась ему прохладной.
Очень хотелось спросить, будет ли Валя тосковать, но спросить Коля так и не решился.
А потом влетела Верочка, затарахтела с порога что-то про Зою Федорову, и Коля незаметно
отпустил Валину руку.