Page 52 - Завтра была война...

— А вы Роза, да? Мне Артем рассказывал, что вы из дома ушли.
— И правильно сделала, — улыбнулась Роза. — Если любишь и головы не теряешь,
значит, не любишь и любовь потеряешь. Вот что я открыла.
— Давайте я вам буду помогать.
— Лучше говори мне «ты». Спросишь, почему лучше? Потому что я глажу рубашки
своему парню. — Она вдруг скомкала рубашку, прижала ее к лицу и вздохнула. — Знаешь,
какая это радость?
— Вот вы… ты говоришь, что любить — значит терять голову, — серьезно начала
Искра, решив разобраться в этом заблуждении и немножечко образумить Розу. — Но голова
совсем не для того, чтобы ее терять, это как-то обидно. Женщина такой же человек, как и…
— Вот уж дудочки! — с веселым торжеством перебила Роза. — Если хочешь знать,
самое большое счастье -чувствовать, что тебя любят. Не знать, а чувствовать, так при чем же
здесь голова? Вот и выбрось из нее глупости и сделай себе прическу.
— Говорить так — значит отрицать, что женщина — это большая сила в деле
строительства…
— У, еще какая сила! — опять перебила Роза: она очень любила перебивать по живости
характера. — Силища! Только не для того, для чего ты думаешь. Женщина не потому
силища, что камни может ворочать похлеще мужика, а потому она силища, что любого
мужика может заставить ворочать эти камни. Ну и пусть они себе ворочают, а мы будем
заставлять.
— Как это — заставлять? — Искра начала сердиться, поскольку серьезный разговор не
получался. — Принуждать, что ли? Навязывать свою волю? Стоять с кнутом, как плантатор?
Как?
— Как? Ручками, ножками, губками. — Роза вдруг оставила утюг и гордо прошлась по
комнате, выпятив красивую грудь. — Вот я какая, видишь? Скажешь, не сильная? Ого! Мой
парень как посмотрит на меня, так не то что камни — железо перегрызет! Вот это и есть
наша сила. Хотите, чтобы мы увеличили производительность труда? Пожалуйста, увеличим.
Только дайте нам наряды, дайте нам быть красивыми — и наши парни горы свернут! Да они
за нашу красивую улыбку, за пашу нежность…
Вошел Артем, и Роза замолчала, лихо подмигнув Искре.
— Привет, — сказал он, не удивившись. — А сахару опять нет. Говорят, завтра в
семнадцатом будут давать по два кило.
— Придется побегать, — без всякого огорчения заявила Роза, снова принимаясь
гладить. — Мой парень — ужас какой сластена.
— Ну, чего там? — спросил Артем, раздевшись и расставив покупки.
— Все в порядке, завтра приходи в школу.
— «Разобралась в этом вопросе»!-с отвращением передразнил Артем кого-то очень
знакомого. — Ну, болтуны. Вика ходит в школу?
— Ходит. Собрание через неделю. Может быть, удастся…
— Ничего не удастся, потому что всех сожрет Валендра. Уроков много задали?
Искра показала домашние задания, объяснила новое и ушла. В Артеме она была
уверена: он все сделает, что решил, а решил он ни в коем случае не бросать дорогой его
сердцу 9 "Б". Так думала Искра, а сам Артем во всем девятом видел одну Зиночку
Коваленко.
Неделя была как неделя: списывали и подсказывали, отвечали и решали, сочиняли
записки, обижались, назначали свидания, плакали тайком. Только Валентина Андроновна ни
р.к.у не вызывала Вику, хотя Вика аккуратно готовила уроки и у других учителей отвечала
на «отлично». Но это были все-таки мелочи, хотя класс все видел, все подмечал, делал свои
выводы, и если бы об этих выводах узнала классная руководительница, то, вероятно, сочла
бы за благо своевременно перейти в другую школу.
— Стерва, — определил Ландыс.
— Так о старших не говорят!-взвилась Искра.