Page 310 - Два капитана

на соседнее кочевье, и, когда мы утром вылезли из чума,
где я провел не самую спокойную ночь в моей жизни,
этот кусок кедрового дерева лежал у входа.
Да, это была не очень веселая ночь, и только Иван
Иваныч спал у огня, и длинные концы его шапки, завя­
занные на голове, смешно торчали из малицы, как зая­
чьи уши. Лури ворочался и кашлял. Я не спал. Ненка
сидела у люльки, и я долго слушал однообразную мело­
дию, которую она пела как будто безучастно, но в то же
время с каким-то самозабвением. Одни и те же слова
повторялись ежеминутно, и наконец мне стало казаться,
что из этих двух или трех слов состоит вся ее песня.
Ребенок давно уже спал, а она еще пела. Круглое лицо
иногда освещалось, когда сырой ивняк разгорался, и тог­
да я видел, что она поет с закрытыми глазами. Вот что
она пела (утром доктор перевел мне эту песню):
Зимней порой
Куда ни взгляну,
Сыночек мой,
Везде белое поле,
Сыночек мой.
На озеро взгляну —
Только лед синеет,
Сыночек мои.
На гору взгляну —
Только камни чернеют,
Сыночек мой.
Милая тундра,
Белое поле,
Сыночек мой.
Быстроногий мой,
Какие у тебя милые ушки,
Сыночек мой.
Какие у тебя милые глазки,
Сыночек мой.
Какой у тебя милый носик,
Сыночек мой.
На небо взгляну —
Облака белеют.
Милая тундра.
То чувство, которое я испытал во время разговора с
Валей, вернулось ко мне, и с такой силой, что мне захо­
телось встать и выйти из чума, чтобы хоть не слышать
&той тоскливой песни, которую ненка пела с закрытыми
глазами. Но я не встал. Она пела все медленнее, все
тише, и вот замолчала, уснула. Весь мир спал, кроме
307