Page 46 - Два капитана

столом. Белая, как мел, от усталости, она медленно ела,
И даже Гаер немного робел, встречаясь с ее черными,
исподлобья, глазами.
Сестру я очень любил. Но уж лучше бы я и ее не
любил. Я помню, как этот подлец Гаер избил ее до по­
лусмерти за то, что она пролила рюмку постного масла.
Ее прогнали из-за стола, но я тайком принес ей картош­
ки. Она ела ее и горько плакала, и вдруг спохватилась —
не потеряла ли она свои цветные стеклышки, когда ее
били. Стеклышки нашлись. Она засмеялась, доела кар­
тошку и снова начала плакать...
Должно быть, уже приближалась осень, потому что
мы с Петькой бродили по Соборному саду и подкидыва­
ли босыми ногами листья. Петька врал, будто старинный,
прикрытый горкой подкоп, на котором мы сидели, ведет
из сада на тот берег реки под водой и будто Петька
один раз дошел до середины.
— Всю ночь шел,— небрежно сказал Петька.—Там
скелеты на каждом шагу.
С горки был виден на высоком берегу Покровский
монастырь, белый, окруженный невысокими крытыми
стенами, за ним — луга, то светло-зеленые, то желтые,
под ветром менявшие цвета, как море.
Но тогда мы с Петькой очень мало думали о красоте
природы. Мы лежали на горке вниз животами и сосали
какие-то горькие корешки, про которые Петька говорил,
что они сладкие.
Помнится, разговор начался с крыс: живут ли в под­
копе крысы? Петька сказал, что живут, сам видел, и что
у крыс, как у пчел, бывает царица-матка.
— Они в високосный год все передохнут,— добавил
он,— а царица опять наплодит. Она громадная, как
зайчиха.
— Врешь!
— Вот те крест,— равнодушно сказал Петька.
У нас было как бы условлено, о чем можно врать, а
о чем нет. Мы уже и тогда, мальчиками, уважали друг
друга.
— А в Туркестане крыс нет,— задумчиво добавил
Петька,— там тушканчики и в степи полевые крысы. Но
это совсем другое: они едят траву, вроде кроликов.
Он часто говорил о Туркестане. Это был, по его сло­
вам, город, в котором груши, яблоки, апельсины росли
43