Page 92 - Два капитана

поясной портрет моряка с широким лбом, сжатыми челюс­
тями и серыми живыми глазами.
Я заметил тот же портрет, только поменьше, в столо­
вой, а еще поменьше — в Катиной комнате над маленькой
кроватью.
— Отец,— поглядев на меня исподлобья, объяснила
Катя.
А я-то думал, что Николай Антоныч ее отец! Впро­
чем, она не стала бы родного отца называть по имени
и отчеству. «Отчим»,— подумал я и тут же решил, что
нет. Я знал, что такое отчим. Нет, не похоже.
Потом Катя показала мне морской компас — очень
интересную штуку. Это был медный обруч на подставке,
в котором качалась чашечка, а в чашечке под стеклом —
стрелка. Куда ни повернешь чашечку, хоть вверх ногами,
все равно стрелка качается и одним концом с якорем по­
казывает на север.
— Такому компасу любая буря нипочем.
— Откуда он у тебя?
— Отец подарил.
— А где он?
Катя нахмурилась:
— Не знаю.
«Развелся и бросил мать»,— немедленно решил я. Мне
такие факты были известны.
Я заметил, что в квартире много картин, и, на мой
взгляд, очень хороших. Одна — особенно чудная: была
нарисована прямая просторная дорога в саду и сосны,
освещенные солнцем.
— Это Левитан,— небрежно, как взрослая, сказала
Катя.
Я тогда не знал, что Левитан — фамилия художника,
и решил, что так называется место, нарисованное на
картине.
Потом старушка позвала нас пить чай с сахарином.
— Ну, Александр Григорьев, вот ты какой,— сказала
она,— лактометр разбил.
Она попросила меня рассказать про Энск, как и что.
Даже про почту спросила:
— А почта что?
Она рассердилась, что я не слышал про каких-то Бу-
бенчиковых.
89