Page 96 - Два капитана

прапорщика. С большим трудом Николай Антоныч выхло­
потал для него разрешение держать за курс морского
училища, а потом помог деньгами, когда по окончании
училища брату нужно было заказать себе новую форму.
Словом, он сделал для него очень много — понятно, по­
чему он так любил о нем вспоминать. Он говорил мед­
ленно, подробно, и женщины слушали его с каким-то
напряженным благоговением.
Не знаю почему, но мне казалось, что в эти минуты
бни чувствуют себя в долгу перед ним — в неоплатном
долгу за все, что он сделал для брата.
Впрочем, они и были в долгу — и именно в неоплат­
ном, потому что этот брат, которого Николай Антоныч
называл то «покойным», то «без вести пропавшим», был
мужем Марьи Васильевны и, стало быть, Катиным отцом.
Все, что находилось в квартире, прежде принадлежало ему,
а теперь Марье Васильевне и Кате. И картины, за кото­
рые, по старушкиным словам, «Третьяковка дает большие
деньги», и какой-то «страховой полис», по которому сле­
довало в парижском банке получить восемь тысяч рублей.
Этими сложными делами и отношениями взрослых
меньше всего интересовался один человек — Катя. У нее
были свои дела — поважнее. Она переписывалась с двумя
подругами, оставшимися в Энске, и повсюду теряла свои
письма, так что их читали все, кому не лень, даже гости.
Подругам она писала как раз то же самое, что ей писали
подруги. Подруга, например, пишет, что видела сон, будто
она потеряла сумочку, и ,вдруг Мишка Купцов — «пом­
нишь, я тебе писала» — идет навстречу, и сумочка у него
в руке. И Катя отвечает подруге, что видела сон, будто
она что-то потеряла, уж не сумочку, а вставочку или ленту,
а Шура Голубенцев — «помнишь, я тебе писала» — нашел
и принес. Подруга пишет, что была в кино, и Катя
отвечает, что была, хотя бы она и сидела дома. Я потом
догадался, что подруги были старше и она им под­
ражала.
Зато со своими одноклассницами она обращалась
довольно сурово. Особенно командовала она одной
девочкой, которая называла себя Кирен,— впрочем,
у Татариновых все ее так называли. Она сердилась, что
Кирен не любит читать.
— Кирка, ты читала «Дубровского»?
— Читала.
93