Page 5 - Айвенго

например, старый наш олдермен бык: покуда его пасут такие рабы, как ты, он носит свою
саксонскую кличку «окс», когда же он оказывается перед знатным господином, чтобы тот
его отведал, бык становится пылким и любезным французским рыцарем Биф. Таким же
образом и телёнок- «каф» - делается мосье де Во: пока за ним нужно присматривать- он сакс,
но когда он нужен для наслаждения- ему дают норманское имя.
- Клянусь святым Дунстаном,- отвечал Гурт,- ты говоришь правду, хоть она и горькая.
Нам остался только воздух, чтобы дышать, да и его не отняли только потому, что иначе мы
не выполнили бы работу, наваленную на наши плечи. Что повкусней да пожирнее,то к их
столу; женщин покрасивее- на их ложе; лучшие и храбрейшие из нас должны служить в
войсках под началом чужеземцев и устилать своими костями дальние страны, а здесь мало
кто остаётся, да и у тех нет ни сил, ни желания защищать несчастных саксов. Дай бог
здоровья нашему хозяину Седрику за то, что он постоял за нас, как подобает мужественному
воину; только вот на днях прибудет в нашу сторону Реджинальд Фрон де Беф, тогда и
увидим, чего стоят все хлопоты Седрика… Сюда,сюда!- крикнул он вдруг, снова возвышая
голос.- Вот так, хорошенько их. Фангс! Молодец, всех собрал в кучу.
- Гурт,- сказал шут,- по всему видно, что ты считаешь меня дураком, иначе ты не стал
бы совать голову в мою глотку.Ведь стоит мне намекнуть Реджинальду Фрон де Бефу или
Филиппу де Мальвуазену, что ты ругаешь норманнов, вмиг тебя вздёрнут на одно из этих
деревьев. Вот и будешь качаться для острастки всем, кто вздумает поносить знатных господ.
- Пёс! Неужели ты способен меня выдать? Сам же ты вызвал меня на такие слова! -
воскликнул Гурт.
- Выдать тебя? Нет, - сказал шут, - так поступают умные люди, где уж мне, дураку…
Но тише… Кто это к нам едет? - прервал он сам себя, прислушиваясь к конскому топоту,
который раздавался уже довольно явственно.
- А тебе не всё равно, кто там едет? - спросил Гурт, успевший тем временем собрать всё
своё стадо и гнавший его вдоль одной из сумрачных просек.
- Нет, я должен увидеть этих всадников, - отвечал Вамба. - Может быть, они едут из
волшебного царства с поручением от короля Обсрона…
- Замолчи! - перебил его свинопас. - Охота тебе говорить об этом, когда тут под боком
страшная гроза с громом и молнией. Послушай, какие раскаты. А дождь-то! Я в жизни не
видывал летом таких крупных и отвесных капель. Посмотри, ветра нет, а дубы трещат и
стонут, как в бурю. Помолчи-ка лучше, да поспешим домой, прежде чем налетит гроза! Ночь
будет страшной.
Вамба, по-видимому, постиг всю силу этих доводов и последовал за своим товарищем,
который взял длинный посох, лежавший возле него на траве, и пустился в путь. Этот
новейший Эвмей торопливо шёл к опушке леса, подгоняя с помощью Фангса пронзительно
хрюкающее стадо.

Глава II

Монах был монастырский ревизор,
Наездник страстный, он любил охоту
И богомолье - только не работу,
И хоть таких аббатов и корят,
Но превосходный был бы он аббат:
Его конюшню вся округа знала,
Его уздечка пряжками бренчала,
Как колокольчики часовни той,
Доход с которой тратил он, как свой.
Чосер

Конский топот всё приближался, и, несмотря на увещевания и брань своего спутника,