Page 3 - Этюды о ученых

читать дошедшие до нас строки Плутарха, рассказывающие об осаде Сиракуз римским
полководцем Марцеллом.
Десятки сконструированных Архимедом катапульт всех «калибров» метали каменья в
корабли захватчиков, на их головы неслись тучи копий и дротиков из метательных машин.
Хитроумные журавлеподобные механизмы поднимали своими клювами людей и сбрасывали
их с высоты. Были машины, способные даже корабли поднять над водой за нос, чтобы затем
низвергнуть их в пучину. «Что ж, придётся нам прекратить войну против геометра», –
невесело шутил Марцелл. Архимед победил. Плутарх утверждал, что Архимед «один был
душой обороны, приводил все в движение и управлял защитой». Он совершил высочайший
научный и гражданский подвиг, этот «Главный Конструктор» древних Сиракуз. И когда
предательство открыло римлянам ворота в город, он погиб как солдат под мечом римского
легионера.
«Архимед был настолько горд наукой… – писал Плутарх, – что именно о тех своих
открытиях, благодаря которым он приобрёл славу… он не оставил ни одного сочинения».
Да, мы не знаем конструкций его боевых машин. Я подумал: может быть, там, в осаждённых
Сиракузах, в 212 году до нашей эры и родилась секретность и пергаменты с чертежами
Архимеда были первыми, на которых стоял гриф недоступности…
Факт остаётся фактом: Древний Рим так и не узнал всех секретов Архимедовых машин,
и единственным трофеем Марцелла, украшением его дома стала знаменитая «сфера»
Архимеда – сложнейшая модель небесных светил. Много лет спустя, глядя на неё, Марк
Туллий Цицерон сказал: «…этот сицилиец обладал гением, которого, казалось бы,
человеческая природа не может достигнуть».
…Он был так поглощён работой в этот день, что не заметил, что город уже занят
римлянами. Когда посыльный солдат явился к нему и потребовал, чтобы он немедленно
явился к Марцеллу, Архимед поморщился, лениво, как от надоедливой мухи, отмахнулся от
него и, не поднимая глаз от чертежа, пробурчал:
– Не мешай, я вычисляю.
Солдат выхватил меч и убил его.
На своей могильной плите Архимед завещал выгравировать шар и цилиндр – символы
его геометрических открытий. Могила заросла репейником, и место это было забыто очень
скоро. Лишь через 137 лет после его смерти тот же Цицерон разыскал у Ахродийских ворот
этот могильный камень, на котором песчинки, поднятые душным сирокко – ветром из
Сахары, уже стёрли часть знаков.
А потом могила опять затерялась, теперь уже навсегда. Но осталось имя Архимеда. И
через века всегда будут слышать потомки его радостный, гордый возглас, боевой клич науки,
пароль каждого, кто ищет: «Эврика!» («Я нашёл!»)

Руал Амундсен:
«ПУТЕШЕСТВИЯ ДАЛИ МНЕ СЧАСТЬЕ ДРУЖБЫ…»

Трудно представить, чтобы человек сам, добровольно выбрал себе такой удел.
Неподвижность бескрайней чёрной ночи, среди которой живое тепло кают-компании словно
зыбкий свечной язычок на степном ветру. Многомесячная жизнь в кругу считанных людей, с
которыми всё уже говорено-переговорено, чьи лица, жесты, слова и молчание уже не могут
не раздражать. Тягчайшие испытания тела и духа, испытания, на которые ты сам обрёк себя
не до срока, не до радостного предела, а навсегда, до смерти. И ради чего?! Славы? Денег?
Немногие дни, проведённые в своём доме недалеко от Осло, он жил отшельником, сам
готовил обед, убирал дом. И слава, и деньги, вся эта мизерная плата за годы холода и мрака,