Page 6 - Этюды о ученых

человеком.
Есть доказательства того, что уже в Древнем Египте существовали свои методы
термической обработки стали. Сегодня трудно определить пути движения знаний. Может
быть, они пришли на Восток вместе с воинами Тутмоса III, а может быть, наоборот, с
Востока проникли они в Египет с караванами иноземных купцов. Скорее всего в разных
странах существовали разные профессиональные секреты. Наибольших успехов достигли
древние металлурги Индии, Персии и Сирии. Греки писали, что булатные клинки
существовали в Индии уже в I веке до нашей эры. Однако историки справедливо не
причисляют творчество древних ремесленников к определённым странам, предпочитая
выделять отдельные местности, иногда даже посёлки и города, славящиеся наследственными
умельцами. Так рождались и закреплялись в веках названия – марки сталей: табан, харасан,
тынды, шам. Шам – так в Турции называли Сирию. Сирийские металлурги, главным образом
уроженцы города Дамаска, славились особым мастерством. Дамаск – это был уже не только
город, даже не столько город, сколько марка стали, лучше которой не бывает. Это была
вершина булата.
Легенды склонны все преувеличивать, но под пёстрым ворохом фантастических
историй проглядывают факты достоверные и всё-таки поражающие воображение. Булат
непременно звенит. Чистота звона, особый тонкий голос металла клинка, определяет его
качество. Это теперь мы – образованные дети XX века – понимаем, что структура металла
определяет его упругие свойства, а те, в свою очередь, определяют амплитуду колебаний
клинка и частоту этих колебаний, что и наделяет металл определёнными акустическими
свойствами. В старину причины были неизвестны, но итог – звон – ценился высоко.
Булат отличался феноменальной остротой: булатная сабля рассекает на лету шёлковый
газовый платок. Клинок из булатной стали отличается удивительной стойкостью. Если
рубануть им по железному пруту, зазубрин не остаётся. Саблю из булата согнуть можно, но,
разогнувшись, она будет столь же прямой: металл не даёт остаточных деформаций.
Это уже не легенды, все это факты. Стоит ли удивляться, что тайна булата занимала
многие умы. Даже Пушкин писал о нём. Ужели секрет древних мастеров не поддаётся
разгадке? Этот вопрос задал себе и Павел Петрович Аносов, человек, вошедший в историю
науки как выдающийся металлург, выигравший заочное состязание с мастерами Древнего
Востока, – создатель русского булата.
Сведения о жизни Аносова скупы и отрывисты. Мы мало знаем о его характере,
привычках, страстях. Больше известно о делах этого человека, чем о самом человеке.
Сделать он успел много, хотя судьба отмерила ему век короткий: 52 года.
Эпоха, в которой Павел Петрович Аносов жил, – это время Пушкина и Лермонтова,
время кровавых полей Аустерлица и Бородина, время крепостничества и угнетения,
лицемерия Александра I и жестокости Николая I, время подвига декабристов и становления
Герцена – не самое простое время в истории нашей Родины. Так вот, в 1799 году в семье
секретаря петербургской Берг-коллегии Петра Аносова и родился сын Павлик. Через семь
лет семья переехала в Пермь, и тут обрушились на мальчика величайшие несчастья:
родители умирают, семейный очаг превращается в горсть пепла, и лишь активное
вмешательство в его судьбу деда – известного русского механика и изобретателя Л. Ф.
Сабакина – оставляет надежды на счастливое будущее. Одиннадцатилетнего Павла
определяют в Петербургский горный кадетский корпус на казённый кошт, то есть на полное
обеспечение. В суровое время Отечественной войны с Бонапартом Павел – студент.
Окончание учёбы совпадает с послевоенными годами, временем общественного подъёма,
светлых надежд, веры в будущее. Молодой энергичный офицер, с отличием окончивший
корпус, горит желанием действовать, «послужить царю и отечеству», как говорили тогда.
Словно на крыльях летит он на Урал, в Златоустовский горный округ – старинный центр
русской металлургии. Знал ли он тогда, что Урал станет его судьбой, что здесь суждено ему
свершить главное дело своей жизни?…
Жизнь Павла Петровича Аносова лишена внешней занимательности, увлекательных