Page 6 - Безумная Евдокия

ума.
Евдокия Савельевна обожала выставки и вернисажи. Но, устраивая экскурсию в музей,
она на первое место по значению ставила все же слово
«экскурсия».
Увидев как-то по телевидению Олины рисунки и скульптуры, завуч предложила
организовать в школе показ этих работ. Поинтересовалась мнением классной
руководительницы... Но оказалось, во-первых, что у
«безумной Евдокии» нет телевизора. А во-вторых, она предпочла устроить выставку
произведений всех, кто умел держать в руках кисточку и карандаш. У Оли она взяла два
рисунка, чтобы было не больше, чем у других.
В 9-м "Б" замыслили разыграть на английском языке сцены из шекспировской
«Двенадцатой ночи». «Безумная Евдокия» преподавала историю, но тем не менее стала
режиссером спектакля. И хотя было известно, что Оленька владеет английским лучше всех в
классе, ей довелось произнести на сцене всего несколько фраз. Главные роли исполняли
любимые Евдокией посредственности.
— Она нам все время напоминала, что нет маленьких ролей, а есть маленькие
актеры, — рассказывала потом Оленька. — Подавляла нас опытом
Станиславского!
— Но он вряд ли имел в виду, что маленькие актеры должны исполнять большие
роли, — сказала Надюша.
— С маленькими спокойнее, — объяснила нам Оля. — И вообще, они ей гораздо
ближе. Привыкните к этому. И смиритесь.
— Увы, нелегко придется нашей талантливой дочери в мире людей обыкновенных, —
сказал я Надюше.
— Мы с тобой тоже обыкновенные, — ответила она. — Но разве мы страшимся
талантов?
Классная руководительница и в самом деле руководила умами и поступками учеников
9-го "Б". И вслед за ней они не желали замечать того, что было для них непривычным. Яркое
не радовало, а ослепляло их.
Как бы надев защитные очки, они сквозь них и смотрели на нашу Оленьку.
В один миг я вспомнил все это, глядя на шляпу «безумной Евдокии», которая скрывала
ее лицо.
Что же там произошло, в этом походе? Как еще унизили там нашу девочку? Почему не
выдержала она? И где же она теперь?
За моей спиной была Надя... с ее больным сердцем.
«Оленька исчезла вчера вечером. Если она вот-вот не появится, — думал я, —
невозможно представить себе, что будет с нами! Невозможно себе представить».
— Говорят, что самые опасные недруги — это бывшие друзья, — сказала нам Оля. — Я
убедилась, что это так. Помолчала и добавила:
— О ком я говорю, спроси. И я отвечу: о Люси!
Люсю Катунину она называла на французский манер: Люси. "Как в доме
Ростовых! — пояснила Оленька. — Или Болконских".
Люся упорно предрекала нашей дочери судьбу Леонардо да Винчи.
Несмотря на сопротивление Оленьки, она таскала за ней огромную папку с рисунками,
даже готовила краски и мыла кисточки. Какая женщина устоит перед таким обожанием?
Оленька стала дружить с Люси. Хотя времени на дружбу у нее было мало.
Да и у Люси его было не очень много. Люсина мама в течение долгих лет не
поднималась с постели. За ней ухаживала незамужняя Люсина тетка, сестра отца. Но Люся
то и дело звонила домой — даже когда была в школе или у нас в гостях.
Стремясь доставить матери радость, она восклицала:
— Если б ты видела фигуру спящего льва, которую вылепила Оля! Я весь вечер говорю
шепотом: вдруг он проснется?