Page 63 - Хаджи Мурат

пробки вытаскивали утопающие ноги в вязкой грязи и, пройдя несколько шагов, тяжело
дыша, останавливались.
Так они бились так долго, что начало смеркаться, а они всё еще не доехали до реки.
Влево был островок с распустившимися листиками кустов, и Хаджи-Мурат решил въехать в
эти кусты и там, дав отдых измученным лошадям, пробыть до ночи.
Въехав в кусты, Хаджи-Мурат и его нукеры слезли с лошадей и, стреножив их, пустили
кормиться, сами же поели взятого с собой хлеба и сыра. Молодой месяц, светивший сначала,
зашел за горы, и ночь была темная. Соловьев в Нухе было особенно много. Два было и в этих
кустах. Пока Хаджи-Мурат с своими людьми шумел, въезжая в кусты, соловьи замолкли. Но
когда затихли люди, они опять защелкали, перекликаясь. Хаджи-Мурат, прислушиваясь к
звукам ночи, невольно слушал их.
И их свист напомнил ему ту песню о Гамзате, которую он слушал нынче ночью, когда
выходил за водой. Он всякую минуту теперь мог быть в том же положении, в котором был
Гамзат. Ему подумалось, что это так и будет, и ему вдруг стало серьезно на душе. Он
разостлал бурку и совершил намаз. И едва только окончил его, как послышались
приближающиеся к кустам звуки. Это были звуки большого количества лошадиных ног,
шлепавших по трясине. Быстроглазый Хан-Магома, выбежав на одни край кустов,
высмотрел в темноте черные тени конных и пеших, приближавшихся к кустам. Ханефи
увидал такую же толпу с другой стороны. Это был Карганов, уездный воинский начальник, с
своими милиционерами.
«Что ж, будем биться, как Гамзат», — подумал Хаджи-Мурат.
После того как дана была тревога, Карганов с сотней милиционеров и казаков бросился
в догоню Хаджи-Мурата, но нигде не нашел ни его, ни следов его. Карганов уже
возвращался безнадежно домой, когда перед вечером ему встретился старик татарин.
Карганов {13} спросил у старика, не видал ли он шестерых конных? Старик отвечал, что
видел. Он видел, как шесть конных кружились по рисовому полю и въехали в кусты, в
которых он собирал дрова. Карганов, захватив с собой старика, вернулся назад и, по виду
стреноженных лошадей уверившись, что Хаджи-Мурат был тут, ночью уже окружил кусты и
стал дожидаться утра, чтобы взять Хаджи-Мурата живого или мертвого.
Поняв, что он окружен, Хаджи-Мурат высмотрел в середине кустов старую канаву и
решил засесть в ней и отбиваться, пока будут заряды и силы. Он сказал это своим товарищам
и велел им делать завал на канаве. И нукеры тотчас же взялись рубить ветки, кинжалами
копать землю, делать насыпь. Хаджи-Мурат работал вместе с ними.
Как только стало светать, как к кустам близко подъехал сотенный командир милиции и
закричал:
— Эй! Хаджи-Мурат! Сдавайся! Нас много, а вас мало.
В ответ на это из канавы показался дымок, щелкнула винтовка, и пуля попала в лошадь
милиционера, которая шарахнулась под ним и стала падать. Вслед за этим затрещали
винтовки милиционеров, стоявших на опушке кустов, и пули их, свистя и жужжа, обивали
листья и сучья и попадали в завал, но не попадали в людей, сидевших за завалом. Только
одна отбившаяся лошадь Гамзалы была подбита ими. Лошадь была ранена в голову. Она не
упала, но, разорвав треногу, треща по кустам, бросилась к другим лошадям и, прижавшись к
ним, поливала кровью молодую траву. Хаджи-Мурат и его люди стреляли только тогда,
когда кто-либо из милиционеров выдавался вперед, и редко миновали цели. Три человека из
милиционеров были ранены, и милиционеры не только не решались броситься на
Хаджи-Мурата и его людей, но всё более и более отдалялись от них и стреляли только
издалека, наобум.
Так продолжалось более часа. Солнце взошло вполдерева, и Хаджи-Мурат уже думал
сесть на лошадей и попытаться пробиться к реке, когда послышались крики вновь
прибывшей большой партии. Это был Гаджи-Aгa мехтулинский с своими людьми. Их было
человек двести. Гаджи-Ага был когда-то кунак Хаджи-Мурата и жил с ним в горах, но потом
перешел к русским. С ним же был Ахмет-Хан, сын врага Хаджи-Мурата. Гаджи-Ага, так же