Page 2 - Похождения бравого солдата Швейка

— Тут же помер, сударь. Известно — с револьвером шутки плохи. Недавно у нас в
Нуслях один господин забавлялся револьвером и перестрелял всю семью да ещё швейцара,
который пошёл посмотреть, кто там стреляет с четвёртого этажа.
— Из иного револьвера, пани Мюллерова, хоть лопни — не выстрелишь. Таких систем
— пропасть. Но для эрцгерцога, наверно, купили что-нибудь этакое, особенное. И я готов
биться об заклад, что человек, который стрелял, по такому случаю разоделся в пух и прах.
Известно, стрелять в эрцгерцога — штука нелёгкая. Это не то, что браконьеру подстрелить
лесника. Всё дело в том, как до него добраться. К такому барину в лохмотьях не подойдёшь.
Непременно нужно надеть цилиндр, а то того и гляди сцапает полицейский.
— Там, говорят, народу много было, сударь.
— Разумеется, пани Мюллерова, — подтвердил Швейк, заканчивая массаж колен. —
Если бы вы, например, пожелали убить эрцгерцога или государя императора, вы бы
обязательно с кем-нибудь посоветовались. Ум хорошо — два лучше. Один присоветует одно,
другой — другое, «и путь открыт к успехам», как поётся в нашем гимне. Главное —
разнюхать, когда такой барин поедет мимо. Помните господина Люккени, который проткнул
нашу покойную Елизавету напильником? Ведь он с ней прогуливался. Вот и верьте после
этого людям!
С той поры ни одна императрица не ходит гулять пешком. Такая участь многих ещё
поджидает. Вот увидите, пани Мюллерова, они доберутся и до русского царя с царицей, а
может быть, не дай бог, и до нашего государя императора, раз уж начали с его дяди. У него,
у старика-то, много врагов, побольше ещё, чем у Фердинанда. Недавно в трактире один
господин рассказывал: «Придёт время — эти императоры полетят один за другим, и им даже
государственная прокуратура не поможет». Потом оказалось, что этому типу нечем
расплатиться за пиво, и трактирщику пришлось позвать полицию, а он дал трактирщику
оплеуху, а полицейскому — две. Потом его увезли в корзине очухаться… Да, пани
Мюллерова, странные дела нынче творятся! Значит, ещё одна потеря для Австрии. Когда я
был на военной службе, так там один пехотинец застрелил капитана. Зарядил ружьё и пошёл
в канцелярию. Там сказали, что ему в канцелярии делать нечего, а он — всё своё: должен,
мол, говорить с капитаном. Капитан вышел и лишил его отпуска из казармы, а он взял ружьё
и — бац ему прямо в сердце! Пуля пробила капитана насквозь да ещё наделала в канцелярии
бед: раскололо бутылку с чернилами, и они залили служебные бумаги.
— А что стало с тем солдатом? — спросила минуту спустя пани Мюллерова, когда
Швейк уже одевался.
— Повесился на помочах, — ответил Швейк, чистя свой котелок. — Да помочи-то
были не его, он их выпросил у тюремного сторожа. У него, дескать, штаны спадают. Да и то
сказать — не ждать же, пока тебя расстреляют? Оно понятно, пани Мюллерова, в таком
положении хоть у кого голова пойдёт кругом! Тюремного сторожа разжаловали и вкатили
ему шесть месяцев, но он их не отсидел, удрал в Швейцарию и теперь проповедует там в
какой-то церкви. Нынче честных людей мало, пани Мюллерова. Думается мне, что эрцгерцог
Фердинанд тоже ошибся в том человеке, который его застрелил. Увидел небось этого
господина и подумал: «Порядочный, должно быть, человек, раз меня приветствует». А тот
возьми, да и хлопни его. Одну всадил или несколько?
— Газеты пишут, что эрцгерцог был, как решето, сударь. Тот выпустил в него все
патроны.
— Это делается чрезвычайно быстро, пани Мюллерова. Страшно быстро. Для такого
дела я бы купил себе браунинг: на вид игрушка, а из него можно в два счёта перестрелять
двадцать эрцгерцогов, хоть тощих, хоть толстых. Впрочем, между нами говоря, пани
Мюллерова, в толстого эрцгерцога вернее попадёшь, чем в тощего. Вы, может, помните, как
в Португалии подстрелили ихнего короля? Во какой был толстый! Вы же понимаете, тощим
король не будет… Ну, я пошёл в трактир «У чаши». Если придут брать терьера, за которого я
взял задаток, то скажите, что я держу его на своей псарне за городом, что недавно подрезал
ему уши и, пока уши не заживут, перевозить щенка нельзя, а то их можно застудить. Ключ