Page 28 - Собачье сердце

– Если ты ещё раз позволишь себе обругать меня или доктора, тебе влетит.
Я фотографировал в это мгновение Шарика. Ручаюсь, что он понял слова профессора.
Угрюмая тень легла на его лицо. Поглядел исподлобья довольно раздражённо, но стих.
Ура, он понимает!
12 января. Закладывание рук в карманы штанов. Отучаем от ругани.
Свистал «ой, яблочко». Поддерживает разговор.
Я не могу удержаться от нескольких гипотез: к чертям омоложение пока что. Другое
неизмеримо более важное: изумительный опыт проф. Преображенского раскрыл одну из
тайн человеческого мозга. Отныне загадочная функция гипофиза – мозгового придатка –
разъяснена. Он определяет человеческий облик. Его гормоны можно назвать важнейшими в
организме – гормонами облика. Новая область открывается в науке: безо всякой реторты
Фауста создан гомункул. Скальпель хирурга вызвал к жизни новую человеческую единицу.
Проф. Преображенский, вы – творец. (Клякса).
Впрочем, я уклонился в сторону… Итак, он поддерживает разговор. По моему
предположению дело обстоит так: прижившийся гипофиз открыл центр речи в собачьем
мозгу и слова хлынули потоком. По-моему, перед нами оживший развернувшийся мозг, а не
мозг вновь созданный. О, дивное подтверждение эволюционной теории! О, цепь величайшая
от пса до Менделеева-химика! Ещё моя гипотеза: мозг Шарика в собачьем периоде его
жизни накопил бездну понятий. Все слова, которыми он начал оперировать в первую
очередь, – уличные слова, он их слышал и затаил в мозгу. Теперь, проходя по улице, я с
тайным ужасом смотрю на встречных псов. Бог их знает, что у них таится в мозгах.

* * *

Шарик читал. Читал (3 восклицательных знака). Это я догадался. По Главрыбе. Именно
с конца читал. И я даже знаю, где разрешение этой загадки: в перерезке зрительных нервов
собаки.

* * *

Что в Москве творится – уму не постижимо человеческому. Семь сухаревских
торговцев уже сидят за распространение слухов о светопреставлении, которое навлекли
большевики. Дарья Петровна говорила и даже точно называла число: 28 ноября 1925 года, в
день преподобного мученика Стефана земля налетит на небесную ось… Какие-то жулики
уже читают лекции. Такой кабак мы сделали с этим гипофизом, что хоть вон беги из
квартиры. Я переехал к Преображенскому по его просьбе и ночую в приёмной с Шариком.
Смотровая превращена в приёмную. Швондер оказался прав. Домком злорадствует. В
шкафах ни одного стекла, потому что прыгал.
Еле отучили.

* * *

С Филиппом Филипповичем что-то странное делается. Когда я ему рассказал о своих
гипотезах и о надежде развить Шарика в очень высокую психическую личность, он хмыкнул
и ответил: «Вы думаете?» Тон его зловещий. Неужели я ошибся? Старик что-то придумал.
Пока я вожусь с историей болезни, он сидит над историей того человека, от которого мы
взяли гипофиз.

* * *

(В тетради вкладной лист.).
Клим Григорьевич Чугункин, 25 лет, холост. Беспартийный, сочувствующий. Судился