Page 33 - Собачье сердце

– 4-го марта празднуется.
– Покажите… гм… чёрт… В печку его, Зина, сейчас же.
Зина, испуганно тараща глаза, ушла с календарём, а человек покачал укоризненно
головою.
– Фамилию позвольте узнать?
– Фамилию я согласен наследственную принять.
– Как? Наследственную? Именно?
– Шариков.

* * *

В кабинете перед столом стоял председатель домкома Швондер в кожаной тужурке.
Доктор Борменталь сидел в кресле. При этом на румяных от мороза щеках доктора (он
только что вернулся) было столь же растерянное выражение, как и у Филиппа Филипповича,
сидящего рядом.
– Как же писать? – Нетерпеливо спросил он.
– Что же, – заговорил Швондер, – дело несложное. Пишите удостоверение, гражданин
профессор. Что так, мол, и так, предъявитель сего действительно Шариков Полиграф
Полиграфович, гм… Зародившийся в вашей, мол, квартире.
Борменталь недоуменно шевельнулся в кресле. Филипп Филиппович дёрнул усом.
– Гм… Вот чёрт! Глупее ничего себе и представить нельзя. Ничего он не зародился, а
просто… Ну, одним словом…
– Это – ваше дело, – со спокойным злорадством вымолвил Швондер, – зародился или
нет… В общем и целом ведь вы делали опыт, профессор! Вы и создали гражданина
Шарикова.
– И очень просто, – пролаял Шариков от книжного шкафа. Он вглядывался в галстук,
отражавшийся в зеркальной бездне.
– Я бы очень просил вас, – огрызнулся Филипп Филиппович, – не вмешиваться в
разговор. Вы напрасно говорите «и очень просто» – это очень не просто.
– Как же мне не вмешиваться, – обидчиво забубнил Шариков.
Швондер немедленно его поддержал.
– Простите, профессор, гражданин Шариков совершенно прав. Это его право –
участвовать в обсуждении его собственной участи, в особенности постольку, поскольку дело
касается документов. Документ – самая важная вещь на свете.
В этот момент оглушительный трезвон над ухом оборвал разговор. Филипп
Филиппович сказал в трубку: «да»… Покраснел и закричал:
– Прошу не отрывать меня по пустякам. Вам какое дело? – и он с силой всадил трубку в
рогульки.
Голубая радость разлилась по лицу Швондера.
Филипп Филиппович, багровея, прокричал:
– Одним словом, кончим это.
Он оторвал листок от блокнота и набросал несколько слов, затем раздражённо
прочитал вслух:
– «Сим удостоверяю»… Чёрт знает, что такое… гм… «Предъявитель сего – человек,
полученный при лабораторном опыте путём операции на головном мозгу, нуждается в
документах»… Чёрт! Да я вообще против получения этих идиотских документов. Подпись –
«профессор Преображенский».
– Довольно странно, профессор, – обиделся Швондер, – как это так вы документы
называете идиотскими? Я не могу допустить пребывания в доме бездокументного жильца, да
ещё не взятого на воинский учёт милицией. А вдруг война с империалистическими
хищниками?
– Я воевать не пойду никуда! – вдруг хмуро тявкнул Шариков в шкаф.