Page 129 - Вино из одуванчиков

костюме. Он только что вошел в зал и сидит сейчас за нами.

— Ох, Элен!
— Прямо за нами?
Одна за другой все три оглянулись.
Они увидели незнакомое лицо, совсем белое в жутком неверном
отсвете серебристого экрана. Казалось, в темноте над ними нависли лица
всех мужчин на свете.
— Я позову управляющего! — И Элен пошла к выходу. — Остановите
фильм! Зажгите свет!
— Элен, вернись! — крикнула Лавиния и встала.

Они поставили на столик пустые стаканы из-под содовой и, смеясь,
слизнули ванильные усики от мороженого.
— Вот видите, как глупо получилось, — сказала Лавиния. — Подняли
такой шум из ничего. Ужасно неудобно!
— Ну, я виновата, — тихонько отозвалась Элен. Часы показывали уже
половину двенадцатого. Три подруги вышли из темного кинотеатра, смеясь
над Элен, с ними высыпали остальные зрители и зрительницы и заспешили

кто куда, в неизвестность. Элен тоже пыталась смеяться над собой.
— Ты только представь себе, Элен: бежишь по проходу и кричишь:
«Свет! Дайте свет!» Я подумала — сейчас умру. А каково тому бедняге!
— Он — брат управляющего, приехал из Расина.
— Я же извинилась, — возразила Элен, глядя на потолок, где все
вертелся, вертелся и разгонял теплый ночной воздух огромный вентилятор,
вновь и вновь обдавая их запахом ванили, мяты и креозота.
— Не надо нам было задерживаться тут, пить эту содовую. Ведь
полиция предупреждала.
— Да ну ее, полицию! — засмеялась Лавиния. — Ничего я не боюсь.
Душегуб уже, наверно, за тысячи миль отсюда. Он теперь не скоро
вернется, а как явится снова, полиция его тут же сцапает, вот увидите.

Правда, фильм чудесный?
Улицы были пусты — легковые машины и фургоны, грузовики и
людей словно метлой вымело. В витринах небольшого универсального
магазина еще горели огни, а согретые ярким светом восковые манекены
протягивали розовые восковые руки, выставляя напоказ пальцы, унизанные
перстнями с голубовато-белыми бриллиантами, или задирали оранжевые
восковые ноги, привлекая взгляд прохожего к чулкам и подвязкам. Жаркие,
синего стекла, глаза манекенов провожали девушек, а они шли по улице,
пустой, как русло высохшей реки, и их отражения мерцали в окнах, точно