Page 28 - Аты-баты

— Видать, образование у вас большое, — с уважением констатировал
Глебов-племянник.
— А нам мыло прислали, — сказала вдруг одна из сестер Крынкиных. — Мама наша
померла, и аккурат посылка прибыла. С мылом. Мы хотели хоть обмылочек навсегда
сохранить. Да затерялся он где-то. Как в новую избу перебирались, так и затерялось тоё мыло.
— Вот какие люди были, — несмело добавила вторая сестра. — Война ведь, и голод, и
смертушка. А они за всех думали. За всех болели. За все времена и за всех детишек, как вот
правильно товарищ говорит.
Повисла пауза.
— Так как относительно преодоления времени, товарищ профессор и доктор наук? —
усмехнулся Константин.
— Да, — вздохнул профессор. — Велика ты, Россия, и не объять тебя никаким самым
современным умом. Нет ли у вас папиросы, товарищ капитан?
— У меня сигареты.
— Безразлично. Я неделю назад курить бросил.
— Так, может, не давать?
— Все равно закурю, — еще раз вздохнул профессор. — Не сейчас, так к вечеру. Когда,
понимаете ли, сотрясение воздухов, а тут — посылка с мылом, так не то что закуришь, а и за
рюмочкой потянешься.
— Это точно! — засмеялся Лавкин. — Это ты правильно выразил, товарищ профессор.
Распахнулась дверь, и вошел красивый грузин в форме летчика Аэрофлота.
— Здравствуйте. Кажется, я не ошибся?
— Здравствуйте, Тенгиз, — сказала Анна. — Знакомьтесь, друзья. Это Тенгиз
Кодеридзе.
Следом за летчиком шофер такси уже вносил большие корзины с гвоздиками.
***
Колхозный сарай. Самогонка уже разлита по кружкам, хлеб и селедка поделены.
Именинник Святкин уселся на почетное место. Глебов разжигал костер у входа в сарай.
— Там девочки прогуливаются, — сообщил Сайко входя. — Может, пригласим их,
товарищ лейтенант?
— Какие еще девочки? — нахмурился Суслин.
— Санитарочки.
— Ну не знаю, — неуверенно протянул Игорь. — Ну попробуйте.
— Хабанерочка, изобрази, — сказал Сайко.
— Есть изобразить, — Хабанеев вскочил. — Абрек, помоги.
— Потому что грузин, да? — вдруг обиделся Кодеридзе. — Раз грузин, значит, девочки,
да? Обидно, понимаешь.
— Да у тебя — усы! — загорячился Хабанеев. — Усы, понимаешь? Ты же мужчина,
сразу видно.
— Это совсем другой разговор, друг. Это правильный разговор.
Хабанеев и Кодеридзе вышли из сарая.
Две девушки в военной форме прогуливались в длинных мартовских сумерках по
окраине Ильинки.
— И зачем ты меня сюда затащила? — ворчала одна из них, но ворчала вполне
добродушно.
— Там все время молоток стучит, — вздохнула вторая. — Стук, стук — гроб, гроб.
Круглые сутки.
Из сумерек возникли фигуры Кодеридзе и Хабанеева. Девушки остановились, и первая
сказала с досадой:
— Здрасте вам.
— Здравствуйте! — обрадованно воскликнул Хабанеев. — А мы — за вами.
— Куда это — за нами? — насторожилась вторая.