Page 26 - Аты-баты

— Какие раненые?
— Еще на той, на Великой Отечественной. Вот туда Анна и пошла работать после
института. Вот там она своего летчика и встретила. Его в первом же бою сбили, совсем,
видать, мальчишкой был. Ну, выходила его, добилась, чтоб выписали, замуж за него вышла.
Полгода все нормально было, а потом — опять. «Прикрой меня, атакую!..» Целыми днями
кричит. И тридцать лет в атаку идет. За нас с тобой…
Взвод разместился на ночлег в большом колхозном сарае. Усталые солдаты,
повалившись на прошлогоднее залежалое сено, молчаливо ожидали, пока Гарбузенко и
Кодеридзе поделят продукты на сутодачи.
— В деревне раненых полно, — оживленно рассказывал Святкин командиру взвода. —
Еле крышу раздобыл. Спасибо, местное население помогло. Вот, знакомьтесь. Валентина
Ивановна. Валюха.
И, взяв за плечи, поставил перед собой девочку лет двенадцати, одетую в солдатский
ватник, женский платок и огромные латаные валенки.
— Здравствуйте, Валя, — торжественно сказал Суслин и пожал девочке руку.
— Тут в каждой хате по палате, — продолжал ефрейтор. — Раненые, санитарочки,
врачей навалом. Сборный пункт, что ли. Эвакуации ждут.
— Большие бои? — солидно спросил младший лейтенант.
— Немцев в колечко взяли, — пояснил Святкин, — Слышали днем дальнобойную? Это
их обрабатывали. Так что мы, считайте, в тьлу.
— Я пойду, — сказала девочка, с любопытством рассматривая усталого младшего
лейтенанта. — Мне завтра вставать рано. В Некрасовку побегу, к бабушке.
— Там же, говорили, немцы? — удивился Игорь.
— Нет, — девочка открыто, по-детски улыбалась в глаза младшему лейтенанту. — Там
бабушка наша. Немцы отступили, а она под ними была.
— Ну счастливо тебе, Валюха, — сказал Святкин. — Спасибо за помощь.
Девочка убежала. Святкин продолжал топтаться возле командира взвода. Подошли
Гарбузенко, Мятников и Сайко.
— Тут вот какое дело, — степенно начал Мятников. — Двадцать лет — это ведь не
шутка, правда, товарищ младший лейтенант? Не баран чихнул, как говорится.
— Дата, — увесисто подтвердил Сайко.
— А будет ли у парня очко или сразу перебор — неизвестно, — глубокомысленно изрек
Гарбузенко. — Война, она и не такие банки срывала, верно говорю, хлопцы?
Суслин молчал. Сержанты переглянулись.
— Ну так как, товарищ младший лейтенант? — спросил Мятников.
— Что — как?
— Уважим?
— Ничего не понимаю, — Игорь пожал плечами. — Что вы крутите, Мятников?
— Чего там не понимать? — удивился Гарбузенко. — Двадцать лет Витьке Свату
стукнуло, вот и все понимание.
— Двадцать лет? — иронически переспросил Суслин. — Надо же, какое совпадение. Не
успели из роты уйти, как сразу…
— Чтоб мне провалиться! — вдруг заорал Святкин. — Чтоб меня в первом бою
разорвало, чтоб мне век свободы не видать, чтоб… — не найдя слов, он с остервенением
щелкнул ногтем большого пальца о зубы. — Вот!..
— Ну поздравляю, — сказал Суслин, озадаченный его горячностью. — И что дальше?
— А дальше — война, — угрюмо сказал Святкин. — Дальше — пиф-паф. Может,
завтра, может, через неделю. Так имею я право свой день рождения отметить или нет у меня
такого права? В селе есть самогонка. Меняют на сахар. Вот я и прошу, в первый и последний
раз прошу, лейтенант, позволь сегодня выпить. Просто так, по глоточку. Я — беспризорник,
это мой первый день рождения. Первый, ребята, а может, и последний. Вот!..
Святкин замолчал. Молчали и сержанты, ожидая, как решит командир. А Суслин тоже