Page 410 - Мертвые души

“Григорий Доезжай-не-доедешь!
КАБ1, ПБЛ4 — Доезжай-не-доедешь! А, вот он и Доезжай-не доедешь! тут

Извозом ли промышлял и, заведши тройку и рогожную кибитку, отрекся навеки от дому,
от родной берлоги, и пошел тащиться с купцами на ярмарку.
КАБ1, ПБЛ4 — и родной

На дороге ли ты отдал душу богу, или ~ коньков, или, может быть, и сам, лежа ~
поминай, как звали. КАБ1;
ПБЛ4, РЦ, МД1 — может

А вы что, мои голубчики?” продолжал он, переводя глаза на бумажку, где были
помечены беглые души Плюшкина: “вы хоть и в живых еще, а что в вас толку!
КАБ1, ПБЛ4(п) — на ту бумажку

Еремей Карякин, Никита Волокита, сын его Антон Волокита — эти, и по прозвищу
видно, что хорошие бегуны.
КАБ1 — Миняй

“Такого-то и такого-то помещика”, отвечаешь ты бойко.
КАБ1 — такого помещика

“Нет, не давал он мне никакого пашпорта”.
КАБ1 — не давал

“А солдатскую шинель”, говорит капитан-исправник, загвоздивши тебе опять в придачу
кое-какое крепкое словцо: “зачем стащил? и у священника тоже сундук с медными деньгами?”
КАБ1, ПБЛ4 — сундук

И пишет суд: препроводить тебя из Царевококшайска в тюрьму такого-то города, а тот
суд пишет опять: препроводить тебя в какой-нибудь Весьегонск, и ты переезжаешь ~ больше!”
КАБ1, ПБЛ4(п) — Усть-Сысольск
ПБЛ4 — Волоколамск
РЦ — [Волоколамск] Весьегонск

И пишет суд: препроводить тебя ~ обиталище: “Нет, вот весьегонская тюрьма будет
почище: там хоть и в бабки, так есть место, да и общества больше!” РЦ, МД1;
КАБ1, ПБЛ4 — усть-сысольская

“Абакум Фыров! ты, брат, что? где, в каких местах ~ вскрикнул, это был Манилов.
КАБ1(п) — Ефрем Петякин. “Ты что за птица?..” Но здесь Чичиков взглянул на часы и
увидел, что было уже несколько поздно. Собрав свои бумаги, он поспешил одеться, не желая
никак откладывать дела в долгий ящик и располагая совершить хоть половину купчих
крепостей того же утра. Хотя в приятельском расположении председателя он был совершенно
уверен, хотя был уверен, что если дело потребует долее времени, назначенного для
присутствия, то председатель прикажет продлить самое присутствие, как он захочет, подобно
как у Гомера боги могли всегда приказать продлиться дню на столько, сколько нужно для
драки любезных их героев, но все-таки он захотел отправиться поранее в палату, уже
единственно потому, чтоб быть как-то покойнее, окончив дело, и притом же он был, как уже
читатель знает, аккуратен во всем, от большого до малого. На улице он услышал позади себя
произнесенное свое имя, оглянулся — пред ним стоял Манилов, очутившийся вдруг и