Page 241 - Собор Парижской Богоматери

королевских налогов с епархий и монастырей, а у меня есть племянник.
– Даю это место твоему племяннику, милый Жак, – ответил король, только избавь меня
от огня в груди.
– Если вы, ваше величество, столь милостивы, – снова заговорил врач, – то вы не
откажете мне в небольшой помощи, чтобы я мог закончить постройку моего дома на улице
Сент-Андре-дез-Арк.
– Гм! – сказал король.
– У меня деньги на исходе, – продолжал врач, – а было бы очень жаль оставить такой
дом без крыши. Дело не в самом доме, – это скромный, обычный дом горожанина, – но в
росписи Жеана Фурбо, украшающей панели. Там есть летящая по воздуху Диана, столь
прекрасная, столь нежная, столь изящная, столь простодушно оживленная, с такой прелестной
прической, увенчанной полумесяцем, с такой белоснежной кожей, что введет в соблазн
каждого, кто слишком пристально на нее посмотрит. Там есть еще и Церера. Тоже прелестная
богиня. Она сидит на снопах в изящном венке из колосьев, перевитых лютиками и другими
полевыми цветами. Ничего нет обольстительнее ее глаз, ее округлых ножек, благородней ее
осанки и изящней складок ее одежды. Это одна из самых совершенных и непорочных
красавиц, какие когда-либо породила кисть художника.
– Палач! – проворчал Людовик XI. – Говори, куда ты клонишь?
– Мне необходима крыша над всей этой росписью, государь. Хоть это пустяки, но у меня
нет больше денег.
– Сколько же надо на твою крышу?
– Полагаю… медная крыша с украшениями и позолотой – не больше двух тысяч ливров.
– Ах, разбойник! – воскликнул король. – За каждый вырванный зуб ему приходится
платить бриллиантом.
– Будет у меня крыша? – спросил Куактье.
– Будет, черт с тобой, только вылечи меня.
Жак Куактье низко поклонился и сказал:
– Государь! Вас спасет рассасывающее средство. Мы положим вам на поясницу
большой пластырь из вощаной мази, армянского болюса, яичного белка, оливкового масла и
уксуса. Вы будете продолжать пить настойку, и мы ручаемся за здоровье вашего величества.
Горящая свеча притягивает к себе не одну мошку. Мэтр Оливье, видя такую
необыкновенную щедрость короля и считая минуту благоприятной, также приблизился к
нему.
– Государь…
– Ну что там еще? – спросил Людовик XI.
– Государь! Вашему величеству известно, что мэтр Симон Раден умер?
– Ну и что?
– Он состоял королевским советником по судебным делам казначейства.
– Дальше что?
– Государь! Теперь его место освободилось.
При этих словах на надменном лице мэтра Оливье высокомерное выражение сменилось
угодливым. Только эти два выражения и свойственны лицу царедворца. Король взглянул на
него в упор и сухо сказал:
– Понимаю.
Затем продолжал:
– Мэтр Оливье! Маршал Бусико говаривал: «Только и ждать подарка, что от короля,
только и хорош улов, что в море». Я вижу, что вы придерживаетесь мнения господина Бусико.
Теперь выслушайте меня. У меня хорошая память. В шестьдесят восьмом году мы назначили
вас своим спальником; в шестьдесят девятом – комендантом замка у моста Сен-Клу с
жалованьем в сто турских ливров (вы просили выдавать вам парижскими). В ноябре семьдесят
третьего года указом нашим, данным в Жержоле, мы назначили вас смотрителем Венсенских
лесов вместо дворянина Жильбера Акля; в семьдесят пятом году лесничим в