Page 246 - Собор Парижской Богоматери

своих комнат, Копеноль сказал Риму:
– Гм! Я сыт по горло этим кашляющим королем! Мне довелось видеть пьяным Карла
Бургундского, но он не был так зол, как этот больной Людовик Одиннадцатый.
– Это потому, мэтр Жак, – отозвался Рим, – что королевское вино слаще, чем лекарство.

VI. Короткие клинки звенят.

Выйдя из Бастилии, Гренгуар с быстротой сорвавшейся с привязи лошади пустился
бежать по улице Сент-Антуан. Добежав до ворот Бодуайе, он направился к возвышавшемуся
среди площади каменному распятию, словно он различил во мраке человека в черном плаще с
капюшоном, сидевшего на ступеньках у подножия креста.
– Это вы, мэтр? – спросил Гренгуар.
Черная фигура встала.
– Страсти Господни! Я киплю от нетерпения, Гренгуар. Сторож на башне Сен-Жерве
уже прокричал половину второго пополуночи.
– О, в этом виноват не я, а ночная стража и король! – ответил Гренгуар. – Я еще
благополучно от них отделался. Я всегда упускаю случай быть повешенным. Такова моя
судьба.
– Ты всегда все упускаешь, – заметил человек в плаще. – Однако поспешим. Ты знаешь
пароль?
– Представьте, учитель, я видел короля. Я только что от него. На нем фланелевые штаны.
Это целое приключение.
– Что за пустомеля! Какое мне дело до твоих приключений! Известен тебе пароль
бродяг?
– Да. Не беспокойтесь. Вот он, пароль: «Короткие клинки звенят».
– Хорошо. Без него нам не добраться до церкви. Бродяги загородили все улицы. К
счастью, они как будто натолкнулись на сопротивление. Может быть, мы еще поспеем
вовремя.
– Конечно, учитель. Но как мы проберемся в Собор Богоматери?
– У меня ключи от башен.
– А как мы оттуда выйдем?
– За монастырем есть потайная дверца, выходящая на Террен, а оттуда к реке. Я захватил
ключ от нее и еще с утра припас лодку.
– Однако я счастливо избег виселицы! – опять заговорил о своем Гренгуар.
– Ну, скорей! Бежим! – поторопил его человек в плаще.
Оба скорым шагом направились к Сите.

VII. Шатопер, выручай!

Быть может, читатель припомнит, в каком опасном положении мы оставили Квазимодо.
Отважный звонарь, окруженный со всех сторон, утратил если не всякое мужество, то по
крайней мере всякую надежду спасти – не себя, о себе он и не помышлял, – цыганку. Он
метался по галерее потеряв голову. Еще немного, и Собор Богоматери будет взят бродягами.
Внезапно оглушительный конский топот раздался на соседних улицах, показалась длинная
вереница факелов и густая колонна опустивших поводья всадников с пиками наперевес. На
площадь, как ураган, обрушились страшный шум и крики: «За Францию! За Францию!
Крошите мужичье! Шатопер, выручай! За прево! За прево!»
Приведенные в замешательство бродяги повернулись лицом к неприятелю.
Ничего не слышавший Квазимодо вдруг увидел обнаженные шпаги, факелы, острия пик,
всю эту конницу, во главе которой был Феб. Он видел смятение бродяг, ужас одних,
растерянность других и в этой неожиданной помощи почерпнул такую силу, что отбросил от
церкви уже вступивших было на галерею первых смельчаков.