Page 182 - Краеведческий бюллетень

они знают, что на самом деле они эвены и потому хотят воз­
рождать свою культуру и свой язык. Я спрашивал, каким
образом они хотят зозродить этот язык, если никто ни в
детском саду, ни в школе, ни в семье не говорит по-эвенски.
С виноватой улыбкой мне. отвечали, что не знают еще, как
это сделать, но все-таки хотят. И тогда я задал вопрос
одному из администраторов, тоже считавшему себя эзеном,
но никогда не говорившему на языке своих предков: «А для
него вы хотите возродить этот язык?» И тогда он мне отве­
тил буквально следующее: «Психологи говорят, что те, кто
не знает своего языка, не полностью воспринимают мир.
Поэтому мы, как эвены, хотим ввести эвенский язык. Ведь,
мы говорим по-якутски с рождения, значит, мы не понимаем
мир как нужно, полностью. Так говорят психологи. Значит,
нужно знать свой язык».
Другие представления об этнической психологии мы на­
шли в классе рисования н Уэлене. Учитель, прибывший в этот
крайний северо-восточный поселок откуда-то из центральной
России, показывал рисунки чукотских, эскимосских и рус­
ских детей, изображавших самовар на фоне малиновой дра­
пировки. Я вспоминал мои столь же скучные упражнении*
с самоваром, когда учился в Ленинградской Академии
художеств, и слушал абсурдные рассуждения учителя о суб­
этносах и суперэтпосах, которые он вынес из книг
Николаевича Гумилева, чьи теории о происхождении этно­
сов, вошедшие ныне в моду, он применял здесь в местной
школе к ученикам, классифицируя их способности с этниче­
ской пассионарностью.
И наконец следует сказать еще об одном виде теорий об
.
э гни ч ноет и, циркулирующих и постсоветском
пространстве. Научная группа экспедиции «Транесиберииг—
Лоижин» нашла их в поселке Уэлькаль. Здесь Изета Аслан­
бековна Тохтиева, директор местной школы, приехавшая на-
Чукотку из Осетии четверть века назад, подробно рассказы­
вала моему другу и коллеге Николаю Вахтину о восприятии
людьми ее круга коренных жителей. «До недавнего времени
считалось позером, если ребенка назвали эскимосом или
чукчей. В особенности слово «чукча» считалось ругательством*,
а уж если эскимоса назвать чукчей — это вообще трагедия.
С приездом более цивилизованных людей мы их задавили..
Они не хотят до конца давиться, они тоже хотят голову дер­
жать высоко, поэтому у них такая реакция — мол, я тоже-
человек, а не чукча. А в их понятии чукча — это вроде от­
бросов. Отказавшись от своей национальности, они хотели*
164
приблизиться к более цивилизованному обществу. Давно за
ними наблюдаю, и мне их жалко. Люди неплохие, добрые,
отзывчивые. Но спиртное их губит. В домах, где не пыот,
чисто, нет этого специфического морского запаха, они за
собой следят, у многих уже чисто человеческие понятия oj
жизни».
Конечно, ужасно, что с такими человеческими понятиями
о человеке, обществе и культуре уже в течение 25 лег эта
женщина работает в школе. Но для Сибири и для всего быв­
шего СССР это банальная ситуация. Умению классифициро­
вать этнические, социальные и культурные признаки и оце­
нивать их сначала с классовых, а затем и других позиции
обучались все советские люди. Па принципе особой иерар­
хичности был построен весь советский марксизм, и все усваи­
вали, «что такое хорошо и что такое плохо». Советская этно­
графия развивала и популяризировала идеи Моргана—Эн­
гельса о восхождении людей от дикости, варварства к циви­
лизации, так что они поняли, что крестьянин, производящий:
хлеб, стоит выше охотника на морских животных, а рабо­
чий, делающий машины, стоит выше крестьянина. В совет­
ском подсознании утвердилось мнение о сибирских общест­
вах как геологических артефактах, потому что и советская:
этнография подходила к ним как к музейным экспонатам, а
Льва: не как к сложным функционирующим системам, находящим­
ся в состоянии трансформаций. Трудно найти з истории
антропологии XX века примеры, когда ученые, как в СССР,
изучавшие социальные и религиозные институты, были обя­
заны в то же время разрушать их. Так что в случае с ди­
ректором уэлькальской школы не так легко понять, где-
культурном кончаются се личные человеческие представления о превос­
ходстве осетин над чукчами и эскимосами, а где начина­
ются советские знания о соотношении дикости и цивилиза­
ции. Эта цель советского государства идти в коммунизм,
разрушая «низшие стадии развития» вместе с. «националь­
ными и этническими предрассудками», принесла свои резуль­
таты повсюду. Якуты, которых мы встречали в городах Гик-
си и Черском, говорили нам, что русские считают их «людьми,
второго сорта». Но точно так же и сами якуты относятся к
некоторым соседним этническим группам. Так, они называют*
эвенов и эвенков словом стонгус», что в народных представ­
лениях обозначает человека другой, более низкой культуры;
и когда якут хочет сказать о другом человеке, даже из
своего народа, как о ком-то, не имеющем культуры, он гово­
рит: «Этот человек совсем как тонгус». Один из работай-