Page 22 - И жили люди на краю

19
Иван похлопал гостя по плечу и проводил до калитки; тот
моментально куда-то юркнул – то ли в проулок, то ли в проход
между домами, – исчез, будто растворился в густой мороси,
окутавшей весь город.

ГЛАЗА УБИЙЦЫ УЛЫБАЛИСЬ

«Дорогая мама, здравствуй! У меня всё нормально. За папу,
как и ты, беспокоюсь, но мужик он крепкий, и ему самому
хочется скорее вернуться. Так что, думаю, еще полмесяца или
месяц – не больше – побудет в госпитале и приедет. Всё худшее,
мама, позади!
Мне пиши не на воинскую часть, а по новому адресу. Я
квартирую в доме на улице имени местного революционера
Александра Цапко. Моя хозяйка – пожилая женщина, суеверная
и постоянно грустная, мужа её убили под Берлином, может быть,
в том наступлении, в котором участвовал и отец, – так вот, она,
зовут её Полиной Ивановной, рассказывала, что японцы здесь
уже бывали, лет пять оккупировали город. Даже у неё на свадьбе
были, представляешь? Гости и родня расселись, подняли за
молодых, а на пороге вдруг – японцы, офицер с солдатом. Ну,
ясно, всех это ошарашило, возникла немая сцена. Первой пришла
в себя мать невесты: поднесла незваным по чарке самогона.
«Выпейте, – сказала, – за счастье моих голубков!» И звонко
вскрикнула: «Горько!» Офицер схватился за саблю, а солдат
вскинул винтовку – подумали, что женщина подала команду, по
которой на них набросятся. Но все остались на скамьях за столом,
а парень и девушка обнялись и поцеловались. Видя всё это,
японцы успокоились. Выпить они отказались, только понюхали.
Офицер на скверном русском сделал наставление, как надо вести
себя при их порядке, и они удалились.