Page 604 - И жили люди на краю

601
Тот, который привёл сюда Ромашова, подсунул под себя
табурет, положил на стол стопку бумаги, омокнул острое перо
деревянной ручки в чернильницу-«непроливашку», какие носят с
собой в школу ученики, и сказал:
– Ну, давай, Ромашов, рассказывай.
– Что?
– Всё! Тебе есть что рассказать о своих подвигах.
Не скромничай.
– Не понимаю, о чём…
– Поймёшь! – оборвал сидящий на краю стола; птичьи глаза
дымчато налились злостью.
– Да, и поймёшь, и вспомнишь, – самоуверенно, с какой-то
зловещей ухмылкой проговорил первый. – Я помогу слегка
освежить память. Почему, с какой целью намеревался убить
своего старшину? Это раз. Куда после встречи с тобой делся
особист Солодухин? Это два. Как получилось, что пилот и
пассажиры погибли, а ты остался? Остался и прихватил чужую
жену. Да не просто чужую, случайную, а того самого старшины,
от которого хотел избавиться на фронте. Увёл её в избушку, я
правильно говорю?.. – он усмешливо сделал продолжительную
паузу, давая понять, что к сказанному может ещё кое-что
добавить, но не добавил, оставив, видимо, на потом. – Вот так. Я
же знаю, у тебя есть что рассказать нам. И советую, Ромашов,
рассказывай честно. Это как-то облегчит твою участь.
– Участь? А что вам моя участь?.. – возмутился Ромашов,
почувствовав какую-то нелепую, но лютую угрозу.
– Я действительно не могу понять, что происходит. Допрос? Но
на каком основании?..
– Хватит! – тихо, но мрачно произнёс широколицый, вынул
из ящика стола квадратный листок бумаги, встряхнул его. – Вот
на твой арест!.. У тебя руки в крови, вражья твоя морда! Допрос?
Да тебя и допрашивать не стоит, сейчас могу пристрелить. Имею